Йомсвикинг

Тем вечером было произнесено много слов. Я поведал о своем пути с нашего полуострова в Вингульмёрке, Бьёрн оплакал отца и нашу собаку и заметно опьянел, а потом к нам подошел Олав и посидел немного с нами. Мне теперь тоже налили пива, нас накормили свежей кашей, а на плечи набросили мягкие, толстые шерстяные одеяла. Олав сказал, что Бьёрн – один из самых преданных его воинов, и он рад, что тот поплывет с ним в Норвегию, чтобы заставить ярла трёндов склониться перед нами. Бьёрн кивнул в ответ, в глазах блеснул дикий гнев, челюсть затвердела, и он показал мне кулак. Мы поставим на колени ярла и отомстим за отца!

Видеть Бьёрна таким было непривычно. Дело не только в том, что я никогда раньше не видел его пьяным, но гнев, разгорающийся в нем теперь, – такое я видел всего лишь раз. Когда я был маленьким, сыновья бонда однажды решили поиграть, будто я сбежавший раб, а они – ярлы. Они привязали меня к дереву в лесу и собирались отстегать хорошенько куском веревки, когда нас нашел Бьёрн. В ярости он накинулся на них с кулаками, и, когда они убежали домой, носы у всех были разбиты в кровь.

Тогда в глазах у него было то же, что я увидел теперь. И меня поразила мысль: может, мы не такие уж разные? Разве меня не охватила ярость берсерка, когда я забил до смерти воина там, на торжище? Может, это таилось в нас обоих.

Олав поднялся и кивнул монаху Альфреду, тому, который первым встретил меня на пристани. Альфред отбил крышку у одной из бочек, стоявших под мачтой, наполнил несколько кружек, и их стали передавать воинам на палубе. Олав поднял свою кружку.

– Выпьем за Торстейна и Бьёрна, сыновей Тормуда!

Все подняли кружки и выпили, и Олав добавил:

– Поприветствуем их в наших рядах! Друг для друга они братья, и мы станем для них братьями!

Все вновь выпили, да и Бьёрн не удержался. Люди Олава много пили, но я ни разу не увидел, чтобы сам Олав напивался. Позже я был свидетелем того, как он перед битвой приказывает накрепко прибить крышки на бочках, но теперь, когда день близился к вечеру, а корабли стояли, надежно пришвартованные, он позволил нам выпить. Было бы ложью сказать, что и сам я тем вечером не отдал должное еде и пиву.

Мы с Бьёрном проговорили до ночи, и, пока люди с кораблей жарили на площади рыбу и напивались, брат рассказал мне о своем путешествии. Оно совсем не походило на то, что пережил я. Он ведь отправился в путь вместе с сыновьями бонда за год до меня. Они отплыли на надежном корабле и сначала доплыли до Зеландии. Здесь Корабел обменял лисьи шкурки, привезенные им из Норвегии, на янтарь, а потом поплыл к фризским островам, где обменял янтарь на жемчуг, вино и тисовые заготовки для луков из южной страны, которую люди называли Фракией. Эти драгоценные товары были доставлены в Дублин, а там Корабел отправился на рынок рабов. Упомянув об этом, Бьёрн опустил глаза, и я понял, что ему больно об этом рассказывать. Они с сыновьями бонда сошли с корабля в Дублине, ведь его дальнейший путь лежал в Средиземное море, до самого Миклагарда, где торговец собирался продать рабов чернокожим. А в Дублине до сыновей бонда дошли слухи о некоем Олаве Вороньей Кости, могущественном человеке, набирающем воинов в свое войско. Говорили, что он был заодно с королем данов, Свейном Вилобородым и что они вдвоем собирались завоевать всю Мерсию. Храбрым воинам, удачливым в битвах, сулили и богатство, и пахотные земли.

О завоевательном походе Бьёрн много не рассказывал. Но я понял, что он уже почти два года сражался за Олава. Они с сыновьями бонда переплыли на английский берег на рыбачьем кнорре, а там поднялись на драккар, стоявший на якоре в неприметной бухточке. На борту были люди, составлявшие карты, они плыли вдоль берега, а иногда отправлялись и вглубь суши, чтобы получше разузнать, где находятся силы англичан.

Из Англии корабль отплыл поздней осенью, и вскоре Бьёрн оказался в Земле фризов, где стоял Олав со своим флотом. Уже тогда его называли королем моря, а у фризов он встретил женщину норвежского рода, ее звали Гюда. Была она красивой женщиной, но требовательной. Прежде чем подарить Олаву наследника, она желала получить голову Этельреда, а с нею – и корону Англии.[2]

Ту зиму Бьёрн провел в Земле фризов вместе с войском, и там его обучали обращению с топором и щитом. Кормили и поили его вдоволь, нужды не было ни в чем. К концу весны туда приплыл Свейн Вилобородый со своим войском, и Олав с флотом присоединился к нему. То было могучее войско, на берег они сошли на юге Англии, в плодородном Уэссексе. Оттуда они начали наступление вглубь страны. Сыновья бонда пали в сражении с валлийскими наемниками. Их и многих других скосил ливень стрел, и большой удачей было, что Бьёрн не разделил их участи. Но Олав и Свейн были опытными полководцами, они напали на валлийцев со спины и зарубили их.