Ирано-таджикская поэзия

Долго ль пиршества нам править в коловратности годин?
Мы ступили в круг веселый. Что ж? Исход у всех один.

Брось небесное! На сердце буйно узел развяжи:

Ведь не мудрость геометра в этом сделает почин.

Не дивись делам превратным, колесо судеб земных

Помнит тысячи рассказов, полных тысячью кручин.

Глину чаш с почетом трогай, знай — крупинки черепов

И Джамшида и Кубада в древней смеси этих глин.

Кто узнал, когда все царство Джама ветер разметал?

Где Кавус и Кей укрылись, меж каких они равнин?

И теперь еще я вижу: всходит пурпурный тюльпан —

Не из крови ли Фархада в страсти к сладостной Ширин?

Лишь тюльпан превратность понял: все он с чашею в руке, —

В час рожденья, в час кончины! Нет прекраснее кончин.

Поспешай ко мне: мы скоро изнеможем от вина.

Мы с тобою клад поищем в этом городе руин.

Ведай, воды Рокнабада и прохлада Мусаллы

Говорят мне, что пускаться в путь далекий нет причин.

Как Хафиз, берись за кубок лишь при звуке нежных струн.

Струны сердца перевиты нежной вязью шелковин.

* * *

Красоты твоей сиянье вспыхнуло во тьме времен, —
Так любовь явилась миру, жгучий пламень разожжен.

Холоден остался ангел, щек твоих увидев блеск.

Хлынул огненным потоком гнев твой, местью раскален.

Я хотел от искры этой светоч разума зажечь, —

Молнией сверкнула ревность, мир потряс тяжелый стон.

К тайнику во тьме приникнуть злобный недруг захотел,

Но чудесною рукою был назад отброшен он.

Падают удачно кости, радости сулят другим,

Как ни кину я на счастье, все на горе обречен.

Сердце жаждало прохлады этой розовой щеки,

Протянулись пальцы к прядям, туго свитым, как бутон.

Стих восторженный составил о любви к тебе Хафиз

В день, когда калам усладу вычеркнул из сердца вон.

* * *

Кому удел не тлетворный в тлетворных столетьях дан?
Что прочно? — Ладья газелей. Что вечно? — Пьянящий жбан.

Возьми же вина в дорогу, — ведь жизнь не сравнишь ни с чем.

Путь к раю подобен чаще, и мало на нем полян.

Один ли познал я тленность? — ученый, что знает мир,

Постиг и свое бессилье, и знаний вечный изъян.

Взгляни же премудрым оком на мудрый, бегущий мир:

Весь мир, все дела мирские, все смуты его — обман.

Достигнуть встречи с тобою мечтала душа моя,

Но смерть на дорогах жизни — грабитель и злой буян.

Всем ведомо: знак, что роком начертан на смертном лбу,

Не смоешь ничем, о смертный, с челом он твоим слиян.

Все зданья падут, разрушась, и травы на них взрастут, —

Лишь зданье любви нетленно, на нем не взрастет бурьян.

Прохожие люди трезвым не встретят меня вовек!

О вечность! Хмельная чаша! Хафиз этой чашей пьян.

* * *