Ирано-таджикская поэзия

Никто не лицезрел ни рая, ни геенны:
Вернулся ль кто-нибудь оттуда в мир наш тленный?
Но эти призраки бесплотные — для нас
И страхов и надежд источник неизменный.

* * *

Говорят, что существует ад.
В нем смола и пламя, говорят.
Но коль все влюбленные в аду,
Значит, рай, как видно, пустоват.

* * *

Не унывай, мой друг! До месяца благого
Осталось мало дней, — нас оживит он снова;
Кривится стан луны, бледнеет лик ее, —
Она от мук поста сойти на нет готова.

* * *

«Тут Рамазан, а ты наелся днем!» —
Невольный грех. Так сумрачно постом,
И на душе так беспросветно хмуро;
Я думал — ночь, и сел за ужин днем.

* * *

Вхожу в мечеть. Час поздний и глухой.
Не в жажде чуда я и не с мольбой:
Когда-то коврик я стянул отсюда,
А он истерся; надо бы другой.

* * *

Эй, небосвод неразумный! Хоть властен ты в каждой судьбе —
Ты благородным сердцем не помощник в суровой борьбе.
Ты не мужам посылаешь сокровища и жемчуга,
А мужеложцам презренным… Честь же и слава тебе!

* * *

Шейх сказал блуднице: «Ты пьяна!»
«Не скрываю! — говорит она.—
Ну, а ты похож ли на того,
Кем ты кажешься, о старина?»

* * *

Один Телец висит высоко в небесах,[53]
Другой своим хребтом поддерживает прах.
А меж обоими тельцами — поглядите —
Какое множество ослов пасет аллах!

* * *

Когда б скрижаль судьбы мне вдруг подвластна стала,
Я все бы стер с нее и все писал сначала.
Из мира я печаль изгнал бы навсегда,
Чтоб радость головой до неба доставала.

* * *

Зачем ты мой кувшин с вином разбил, господь?[54]
Врата блаженства предо мной закрыл, господь?
Розовоцветное вино зачем ты пролил наземь?
Забей мне прахом рот — иль пьян ты был, господь?

* * *

На свете можно ли безгрешного найти?
Нам всем заказаны безгрешные пути.
Мы худо действуем, а ты нас злом караешь,
Меж нами и тобой различья нет почти.

* * *

Прекрасно воду провести к полям!
Прекрасно солнце кинуть в душу нам!
И подчинить добру людей свободных.
Прекрасно, как свободу дать рабам.

* * *

На базаре я увидел как-то гончара.
Он топтал ногами глину с самого утра,
А ему глаголом тайным глина говорила:
«Пощади! Тебе подобной я была вчера!»

* * *

Нет гончара. Один я в мастерской.
Две тысячи кувшинов предо мной.
И шепчутся: «Предстанем незнакомцу,
На миг толпой разряженной людской».

* * *

Глянь на месящих глину гончаров, —
Ни капли смысла в голове глупцов.
Как мнут и бьют они ногами глину…
Опомнитесь! Ведь это прах отцов!

* * *

Та ваза, что здесь на гончарном круге была,
При жизни в объятьях любовной вьюги была;
А ручка, что видишь у горлышка этой вазы, —
Рука, что когда-то на персях подруги была.

* * *