Ирония и ее роль в жизни языка: учебное пособие

Обратимся к примерам. На наш взгляд, высказывания он лев (о человеке) и он не человек, а лев не тождественны по смыслу. В первом случае это собственно метафора, имеющая значение, возникшее на основе коннотации, «храбрый», «сильный». Ср.: В бою он лев (Вяземский); Хороша тройка ~ львы (Л.H. Толстой). Во втором – прежде всего утверждается, что он лишен многих человеческих качеств и, в первую очередь, того, что называется человечностью, и скорее похож на хищного зверя. Вместо слова лев здесь могло бы быть волк, тигр и др. Поэтому можно сказать Он свирепый лев (тигр, волк, медведь), а не человек. Не человек, змея. Хотя коннотации у этих слов разные. И так, естественно, могут употребляться многие слова, дающие отрицательные характеристики. Но вряд ли возможно употребление типа Она не женщина, а котенок (газель, лань, Венера, богиня, мадонна), потому что такие высказывания предполагали бы отрицание у субъекта предложения качеств женщины и в то же время – утверждение красоты, игривости, стройности и т. п. Другое дело – Она не женщина, а дьявол. Здесь, как и при явной метафоре, говорящий всерьез не относит субъекта к нечеловеческим существам, но, повторим, утверждает отсутствие у него важных человеческих качеств, в том числе – присущих женщине.

Применение гипотезы А. Вежбицкой порождает ряд вопросов. Легче всего ее применить к случаям, когда метафора и предмет ее характеристики находятся в разных таксономических классах: человек – животное (предмет), предмет – стихия (глаза – огонь) и т. п. В метафорическом употреблении это бывает часто (что позволяет называть метафору этого типа логической ошибкой), но не обязательно. Ср. метафорическое употребление слов дипломат, фокусник, артист или – Отелло, Леди Макбет, лакей, монах, рыцарь и т. п.

Прием обнаружения глубинной структуры метафоры, предлагаемый А. Вежбицкой, – перефразировка конструкции типа Эта женщина ангел в «можно сказать, что это не женщина, а ангел» довольно трудно применить и к конструкциям с отрицательным метафорическим предикатом: Она (эта женщина, Анна и т. д.) не ангел, жизнь здесь не рай, он совсем не монах; сердце девушки не лед и т. п. Эксплицитные отрицания плохо сочетаются с имплицитными. Не совсем поддаются такому преобразованию и высказывания с метафорическим предикатом, выражающие общее суждение: Лень – мать всех пороков.

Интересно, что прием обнаружения глубинной структуры метафоры, предложенный А. Вежбицкой, гиперонимизирует имя в составе предиката. В связи с этим рассмотрю один пример. В некоторых текстах встречается метафорическое употребление слова дворняжка со значением ‘женщина (девушка) из простой семьи – неаристократической или неинтеллигентной’. Ср.:

Она довольно хорошенькая, но дворняжка (Ч. Сноу, Смерть под парусом); Она чувствовала себя обиженной из-за того, что бывший жених так быстро забыл ее и повел в загс какую-то дворняжку (Д. Донцова, Принцесса на кириешках).

В конструкции это не девушка, а дворняжка в слове дворняжка актуализируется значение 'собака’ без тех коннотаций, которые есть у него в приведенном метафорическом употреблении. Аналогичная картина наблюдалась и в рассмотренном ранее приведенном высказывании Это не люди, а свирепые львы.

Заметим также, что перестановка отрицания в конструкциях типа Он не человек, а лев отчетливо проясняет прямое значение предиката. Ср.: Он не человек, а машина. Он не машина, а человек.

Таким образом, на наш взгляд, в глубинной структуре метафоры совсем не обязательно присутствует отрицание типа «не человек, а».

По-иному и более традиционно рассматривает связь отрицания и метафоры Хосе Ортега-и-Гассет. На примере поэтической метафоры скала по отношению к герою он пишет: «Мы как бы сплавляем героя и скалу, а вслед за этим, оставив у героя признак твердости, изымаем из его образа все прочие свойства скалы: твердый, но не скала» (Ортега-и-Гассет 1990, с. 74).

Остановлюсь теперь на признаках, различающих иронию и метафору: