Иржик Рыболов, или Рыцарь Серебряной пряжки

Но тут Иржик опять платком махнул, и на левом берегу лодки на воду спускать стали. – Эй, мокрица криволапая, обернись, мы тоже полюбоваться на тебя хотим!

Страхолюд от злости из зелёного бурым сделался, к обидчикам рванул, да на правом берегу народ опять зашевелился. – Ау, ящер, ты про нас не позабыл, так вот они мы! – Он назад кинулся, да на левом шум поднялся, смеются, издеваются, воду баламутят. Так и метался змей от берега к берегу, от берега к берегу, чуть не юлой крутился, песок со дна поднял, воду пеной взбил, да наконец совсем из сил выбился. Только и мог теперь что шипеть еле слышно: – Не пущу! Моё! Я здесь хозяин!

И вот тогда отчалили все лодки с двух сторон разом, и рыбаки, накинув на чудище прочную сеть, спеленали его как младенца. А на берегу уж народ с вилами да кольями хозяина самозваного встречает.

– Ну что, – спрашивает Иржик, – судить змея будем?

– Да что его судить, прикончить злодея-разбойника, да и дело с концом, порубить в крошево, чтоб неповадно было мосты рушить, коров глотать, людей в страхе держать.

Поняло тут чудище, что шуток с ним никто шутить не станет, взмолилось: – Не губите меня, люди добрые, пожалейте, я вам пригожусь! Не буду я больше коров в реку тянуть, лодкам плавать мешать, я мост помогу заново выстроить, дно речное от камней от ила вычищу!..

Покричал народ, побушевал, но увидав, как слёзы по зелёным щекам катятся, пожалел ирода непутёвого, простил, да и в воду отпустил.

Тот нырнул поглубже – только и видно, как хвост длинный под водой вьётся.

А народ пошумел ещё немного, «Ура!» покричал, посвистел-поулюлюкал, да и по домам стал расходиться. И тут вдруг река забурлила, вспенилась и появилась из воды усатая башка и когтистые лапы, а в лапах большущий медный котёл: – Вот! Коли вы ко мне добром, то и я к вам добром.

Люди с опаской подошли, крышку откинули, а там монеты серебряные старинные до самого верха.

Толпа заволновалась, загудела – такая прорва денег! Это ж по скольку каждому достанется? Споры начались да переборы – кто сегодня трудился, а кто за чужие спины хоронился, тут как бы и до драки не дошло. Многие на «спасителей» стали оглядываться, может они что присоветуют?

Берджик с Иржиком переглянулись: – Э нет, ваш это клад, вам и решать. Вон, староста у вас какой головастый, зря он, что-ли в начальниках ходит?

Староста макушку почесал, на односельчан прикрикнул, чтобы думать не мешали, и, наконец, произнёс: – Деньги нам делить ни к чему – как их ни дели – толку не будет, один их по ветру пустит, другой в сундук упрячет, третий скажет, что ему меньше чем соседу досталось… Да что говорить – рассорятся все – это и к гадалке не ходи. А вот мост новый строить надо, дома всем подновить тоже не помешает, корову каждой семье купить…

Кончай без толку горлопанить, утром всё решим, на свежую голову, а пока у нас и поважней дела есть – праздник надо устроить, потому как мы этот праздник заслужили.

Вытащили на площадь лавки да столы, выгребли из погребов окорока да колбасы, распечатали пивные бочонки и пошла деревня гулять – скрипки визжали, цимбалы трещали – где только музыкантов отыскали? Ну а наши друзья так устали, что весь праздник мимо них прошёл – как присели за стол, мигом уснули. Так, сонными, их и перенесли на мягкую перину.

Деревня же гомонила до самого утра – сначала ели, пили да плясали, потом плясали, ели да пили, заодно, языки чесали, дела обсуждали, А как всё обсудили, староста пошёл «спасителей» будить: – Так и так, – народ ждать больше не может. Раз уж все тосты и здравницы в свою честь вы благополучно проспали, придётся вам выслушать всё это на пустой желудок, потому как вся деревня вместе со своей благодарностью идёт сюда.

Благодарность выразилась в длинных горячих и несколько путанных после пива и сливовицы речах, в хлопаньи по плечам, пожимании рук и несчётных корзинах и мешках со снедью.

– И отказываться не вздумайте, иначе обидите всю деревню. Платы вы брать не хотите, так мы ни о какой плате и речи не ведём. Ну а от подарков не отвертитесь.

А это… – на стол перед друзьями легла плотная кучка серебряных монет. – Это ваша доля. И не надо отнекиваться, и не надо отбрыкиваться, потому что денег назад не возьмём, коли вам не надо, так и мы не позаримся – сгребём всё до последнего грошика, да и кинем в реку!

Только на обратном пути, когда все приключения немного улеглись в голове, утряслись под мерное покачивание телеги, друзья чуть пришли в себя.

– Слушай, Иржик, а прибыльное, выходит, это дело, с чудищами воевать. Может займёмся, и да ну его к лешему, учение? Да шучу я, шучу, я ещё с ума не сдвинулся, аптекарское дело бросать.

– Вот и я аптеку ни на каких чудищ не променяю. Клады там искать или принцесс спасать, это весело, конечно, но готовить лекарства, взвешивать, смешивать, наклеивать этикетки – это ж настолько интересней – даже сравнивать нельзя!

– Ты что с деньгами-то делать собираешься?

– Матери отдам.

– И я матери. Пусть бросает, наконец, стирать на чужих людей, а то руки совсем огрубели и болят. Одна она меня тянет. Это счастье, что учитель денег не берёт за учёбу.