Исчезающая лестница

Стиви опять повернулась к небольшому окну. Его ширины едва хватало, чтобы протиснуться. Весь этот побег потребовал бы такой… бравады, что ли. Элли пришлось призвать на помощь все свое мужество.

Ларри жестом показал, что пора возвращаться – тем же путем, по которому они сюда пришли, по узкой освещенной дорожке. Он дернул за веревочку, и весь подвал погрузился во мрак. Во тьме лишь слабо мерцало окно, похожее на тусклый глаз, прикрытый тяжелым веком.

Выйдя из Гранд-Хауса, Стиви заметила в фонтане Нептуна нечто такое, чего там не было, когда она шла к Ларри. В нем сидел Дэвид, струи воды, вырывавшиеся из разинутых ртов могучих рыб, друзей подводного царя, обрушивались ему на голову, распрямляя волосы.

– Это называется «поведение, направленное на привлечение к себе внимания», – произнесла Стиви, подходя к нему.

– Его скоро отключат на зиму, – ответил Дэвид и открыл рот, чтобы глотнуть фонтанной воды.

– А она чистая? – спросила она. – Может, ее не стоит пить?

Дэвид пожал плечами. Потом встал и вылез из фонтана. С его одежды стекала вода. Он сунул руки в карманы шорт и подошел к ней, будто в его поступке не было ничего необычного.

– Сходи к психотерапевту, – сказала она, – говорят, помогает.

– Да пробовал я. Заканчивается всегда одинаково – слезами. Думаю, я помогаю врачам переживать моменты настоящего прорыва. Что-то ты подзадержалась в Гранд-Хаусе. Чем занималась?

– А ты что, за мной следил?

– Нет, не следил, – сказал он, – просто мне стало интересно. Так что ты там делала?

– Просто смотрела, – ответила Стиви.

– Где?

– В подвале.

– И что увидела?

– Лабиринт, – сказала она, – подвал там с причудами. Но теперь мне ясно, как Элли сбежала. Она прошла по потайному ходу и вылезла через подвальное окно.

– Это мы и так знаем, – заметил Дэвид, – весь вопрос в том, что было после.

– У меня ответа нет, – сказала она. – Я пытаюсь его найти. Ты просил меня посмотреть, я и посмотрела.

Дэвид в мокрой толстовке немного дрожал. Осенняя погода еще не наступила, но день вряд ли подходил для того, чтобы разгуливать в насквозь мокрых шмотках. Помимо своей воли Стиви отметила про себя тот факт, что он по-прежнему за ней следил, а всю историю с фонтаном затеял лишь для того, чтобы произвести на нее впечатление. И действительно ее впечатлил. Странно, но в мокром виде Дэвид выглядел хорошо.

– Ну так смотри быстрее, – сказал он.

Как сказал Эдвард Кинг, поговорить любезно с человеком не составляет труда.

Дэвид даже голосом немного походил на отца. Слова другие, но вот тембр тот же самый. Яд Кинга проник повсюду.

– Это от меня не зависит, – резко бросила она.

– Я ничего такого и не говорил, – ответил Дэвид, – просто… время-то идет.

– Моей вины в этом нет…

– Я и не утверждал, что…

– Ну конечно! Зато ведешь себя так, будто это все из-за меня! – сказала она и ушла.

Ввергнуть себя в состояние возмущения оказалось на удивление легко. Ей приходилось бороться с собой: не видеть Дэвида, отвергать свои чувства к нему. Желания из себя надо выдавливать. Ссора была не хуже любого другого способа от всего отвлечься. Только вот работала далеко не до конца.

К тому же Стиви помимо своей воли задавалась вопросом: Дэвид винил ее в случившемся? А все остальные?

Глава 11

– Анатомия, – сказала Пикс, написав это слово маркером на белой доске, – греческое слово. Префикс «ана» означает «отдельно». Корень «том» – «резать». А вот термин «диссекция», то есть вскрытие, пришел к нам из латыни. «Дис» тоже означает «отдельно», корень «секаре» – «резать». Таким образом, анатомия и вскрытие близки как по языку, так и на практике. Чтобы понять, как функционирует тело, надо залезть в него и посмотреть.

В понедельник утром Стиви опять пошла на занятия в рамках первого курса – анатомию и физиологию, которые преподавала Пикс. Анатомия относилась к числу тех предметов, которые она больше всего жаждала изучать в Эллингэмской академии, – эту науку ей полагалось знать.

По программе они подошли к вскрытию, а это означало, что заниматься теперь будут в лаборатории. К тому же теперь у нее был новый напарник – Мадж с его цветными контактными линзами.

– На этой ноте, – произнесла Пикс, – давайте спустимся вниз, где каждый из вас возьмет набор инструментов для вскрытия, овечье сердце и займет свое рабочее место.

Стиви без особой охоты пошла вниз, взяла один из подносов с ассортиментом скальпелей, ножниц и зондов, потом вытащила из холодильника овечье сердце в вакуумной упаковке – темно-красное, почти что черное.

– Ты что предпочитаешь: резать или рисовать схему? – спросил Мадж.

Стиви бросила взгляд на сердце. Оно напоминало собой упакованную вареную свеклу и, как ей ни нравилось надевать перчатки, особого восторга у нее не вызывало.

– Рисовать, – ответила она.

– Отлично.

Они натянули лабораторные перчатки, Мадж взял сердце и разрезал пакет.

– Любишь анатомию? – спросила она.

– Обожаю, – спокойно ответил Мадж.

– Хочешь стать врачом?

– Хочу работать в «Диснейуорлде», – сказал он.