Исчезающая земля

— За мной, — позвала Катя и повела его между деревьями по узкой тропинке вдоль ручья; влюбленные вышли на прогалину, где скрывался источник.

От мест, где источники выходили на поверхность, вода поступала по шлангам в пять бассейнов, обшитых деревом. В воздухе стоял густой запах тухлых яиц. Под ногами хлюпала теплая грязь. Катя с Максом разулись у лесенки и забрались в бассейн. Жар пополз по телам снизу вверх. Катя выдохнула; в воздухе клубился пар.

— Блаженство, — сказал Макс, и девушка погрузилась в воду по шею.

Пар рассеялся. В небе над ними рассыпались миллионы звезд. Темно-синее осеннее небо мерцало; Катя рассмотрела мигающий огонек спутника. Чем дольше она смотрела, тем глубже в ее тело проникало тепло. Обволакивало ее. Прочищало разум.

Рядом с Максом она не могла думать ни о ком, кроме него. Но стоило немного отдалиться, как она возвращалась к себе, и ее собственный образ ей нравился. Она была… способной. Держалась стандартов, выполняла обязательства, показывала результат. Такая девушка быстро разочаровалась бы в мужчине вроде Макса. Катя должна бы разочароваться в нем.

Макс придвинулся к ней поближе. Кожа блестит из-за насыщенной минералами воды. За спиной у Кати скользкий деревянный борт бассейна. Макс просунул пальцы под резинку ее плавок, и девушка напряглась, стараясь не потерять голову от страсти.

— Только не здесь, — попросила она.

— А где? — шепнул ей на ухо Макс.

— В палатке, — так же шепотом ответила она.

Он отодвинулся.

Получилось злее, чем она ожидала.

— Я пошутила, — попыталась оправдаться Катя. Макс сидел далеко от нее.

— Ага, — донесся его голос из-за завесы пара.

— Это была шутка.

— Очень смешно.

— Не начинай, — сказала девушка, но оборвала себя на полуслове. Надо ли извиняться? А оправдываться? Ему придется принять последствия своих ошибок. Да и ей нужно посмотреть правде в глаза: того, что подтолкнуло ее к связи с Максом в августе, недостаточно, эти отношения не продлятся дольше осени. А про будущее и говорить нечего. К горлу подступил ком. Макс безответственный. В долгосрочной перспективе они оба будут счастливы с кем-то другим.

Жар пульсировал между ними. Вода рябила, над ней растекался пар.

Вернувшись к машине, они переоделись в сухое, забрались в спальные мешки и взгромоздились на сиденья: Катя на водительское, Макс на пассажирское. Оба изрядно попотели, пока проделали все это. Их ждала ужасная ночь. Катя стянула кофту с длинными рукавами, повернулась к Максу и с улыбкой спросила:

— Застегивать спальники будем?

Парень все еще дулся на нее — это было ясно по тому, как он задрал плечи.

Романтическая поездка, нечего сказать. Катя потянулась к Максу поверх рычага переключения скоростей, он чмокнул ее в губы и буркнул:

— Спокойной ночи.

— Добрых снов.

Она прижалась лбом к окну, уперев закутанные в спальник ноги в педаль тормоза. Сколько можно притворяться? Макс хороший, красивый, но до образа идеального героя ему еще далеко, они оба это знают…

Снаружи все погружалось в тишину. Шорохи леса становились тише, а потом и вовсе смолкли.

Катю разбудил визг.

За окном мелькнула тень. Снаружи кто-то есть. Мужчина, здоровый мужик, убийца, тот похититель! Она выпростала голые руки из спального мешка и в ужасе замерла. От опасности ее отделяет только тонкое стекло. Кофта перекрутилась. Сердце тяжело билось в груди. Светало. Это не человек, а медведь.

Визг и скрежет доносились с крыши машины. Бурый мишка стоял там на задних ногах, потом тяжело приземлился на все четыре лапы возле ее дверцы; с шерсти посыпались пыль и земля. Медведь обошел машину и опять встал, уперев передние лапы в капот Катиной «сузуки».

Девушка вжалась в сиденье. Она ясно видела его мощные лапы с пожелтевшими когтями.

— Макс, — не разжимая губ, позвала она.

Макс тяжело дышал рядом. Медведь опустил массивную морду, высунул розовый язык в белую крапинку и смачно лизнул капот — вчера ночью на этом месте Катя раскладывала лосося. Сама виновата!

Макс заерзал. Спальный мешок зашелестел, но Катя не могла повернуться и посмотреть, что он делает. Медведь обнюхивал капот. Макс взял ее за руку, и у Кати перехватило дыхание. Пальцами она чувствовала, как бьется пульс у него в ладони; у нее самой сердце стучало и в горле, и во рту.

Костер давно погас. Деревья — черные акварельные линии поверх пудрового неба. В зернистом свете зари медведь выглядел слишком реалистичным: сгусток цвета с грязной мордой, белесым носом и блестящими в полумраке глазами.

Здоровая лапа поползла по капоту. Из-под когтей раздался невыносимый скрежет.

Макс отпустил Катину ладонь. Поднял руку. Поднес ее к клаксону. Они выпрямились.

— Жму? — прошептал он.

Медведь не смотрел на них. Катя не могла даже сглотнуть. Макс ждал, занеся руку над ее коленями.

— Жми, — ответила Катя.

Проревел гудок. Медведь отскочил от машины. Он неуклюже побежал на задних лапах, как маленький ребенок, потом опустился на передние и припустил в чащу леса — Катя и представить себе не могла, что зверь может так быстро бегать. Не успел Макс снять руку с клаксона, а мишки уже и след простыл. Парень рассмеялся.