Исчезающая земля

Но сейчас это неважно. Дым от костра смешивался с паром из горячего источника, сгущая темноту. Обугленное дерево, насыщенный запах серы, холодная земля – так пахнет ностальгия. Катины родители любили это место. После распада СССР сняли запрет на путешествия, можно было поехать куда вздумается. Военные базы, из-за которых ограничивали въезд на Камчатку, стали для страны уже не такими важными и секретными, путь сюда открыли для приезжих, а местные жители смогли свободнее изучать собственный полуостров. Сначала Катины родители отправились далеко на север, в село Эссо, где познакомились с местными оленеводами, потом на запад, к дымящимся кратерам, и на юг, где больше никто не запрещал рыбачить – ловить озерную рыбу ради икры. Безмятежная юность Кати пришлась на переходный период между коммунистическим порядком и раздраем двух последующих десятилетий. Хотя Катя работает на таможне, инспектирует ввозимые грузы и выписывает повестки в суд, в глубине души она осталась ребенком из постсоветских времен. Какая-то ее часть нуждалась в дикой природе.

Катя позволила себе смешаться с темнотой.

– Мы с родителями ходили в походы каждые выходные, – сказала она.

– Серьезно?

– Почти каждые. – Она доела рыбу, и Макс передал ей кусочек сыра. – Мы начинали ходить в лес, как только сходил снег. Нам с братьями давали задания, например выследить зверей по следам или найти разные виды деревьев.

Макс обнял ее за талию.

– Наверняка родители просто хотели вас спровадить.

– Сомневаюсь.

– А что, если так?

Когда ей было десять, родителям было… Нужно посчитать. Маме только исполнилось тридцать два. Она была моложе, чем Катя теперь. Девушка представила, как сплетаются длинные руки и ноги родителей, и вздрогнула.

– Хватит. – Она легонько ударила Макса в грудь.

– Шучу, – ответил он. – Уверен, все это было в просветительских целях. И как, получалось у вас? Все деревья находили?

– Еще бы! Я была самая старшая, строила мелких, мол, пока не соберем полный каталог листьев, не вернемся.

Пар поднимался над вареной картошкой и жаренными на огне сосисками, а влюбленные рассказывали друг другу последние сплетни. Например, Оксана обнаружила в телефоне мужа переписку с какой-то женщиной.

– На работе только об этом и говорят. Муж у нее урод, – сказал Макс. – Я, конечно, стараюсь не влезать.

Катя отставила тарелку и положила руки Максу на бедра, ощутив ладонями рельеф мышц.

Из-за деревьев доносились пьяные голоса, в лагере неподалеку горланили песни. Лес черной стеной отделял влюбленных. Возгласы, пепел в воздухе, звуки ночной природы – все это воскрешало в Катиной памяти их первые выходные вместе.

– Есть новости о поисках? – спросила она.

Макс покачал головой:

– Выпадет снег, и волонтерские отряды вообще перестанут работать. Лейтенант Ряховский говорит, скорее всего, сестер увезли с Камчатки.

– Да ну, брось. На чем? На самолете?

– Не знаю. На корабле.

– На круизном? В Саппоро, может?

Если это правда, то Катины коллеги обязательно бы нашли их. Сотрудники таможни досматривают каждый корабль и самолет, покидающие полуостров.

А покинуть его можно только по воде или по воздуху. Хотя Камчатка по законодательству давно не закрытый регион, географически она отрезана от всего мира. С юга, востока и запада ее омывает вода. На севере полуостров от материка отделяют многокилометровой стеной горы и тундра. Непреодолимая преграда. Дорог на Камчатке мало, и те разбитые; по некоторым из них можно добраться до южных и центральных поселков, но они неасфальтированные, чаще всего их размывает. Другие дороги, к северным селам, появляются только зимой, как выпадет снег. Полуостров не имеет наземного сообщения с континентом. Никто не может ни попасть сюда с материка, ни сбежать отсюда.

– А если на грузовом?

Катя рассмеялась:

– Ага.

Свет от костра плясал у Макса на лице.

– Нам так следователь говорит. Думаешь, это невозможно? Мы все обыскали. Ничего не нашли.

«Все обыскали» – так он сказал. Как будто за пределами Петропавловска жизни нет.

– Сестры не покидали полуостров, – ответила Катя. – Может, похититель спрятал тела? В гараже, например, или на стройке, или в лесу.

– Мы везде искали, – возразил Макс. – Неделями напролет прочесывали каждый район.

– Значит, они не в городе. Не думаешь, что похититель мог увезти их на западное побережье? Или на север?

Макс поставил тарелку.

– Может, спрятал их в нацпарке? Или бросил в жерло гейзера?

– Может, и так, – согласилась Катя. Макс скорчил рожу. – Я просто к тому, что преступник мог сделать что угодно. Даже вывезти из города и записать в интернат как собственных детей.

– Вполне. Вариантов бесконечное множество. Поэтому полицейские попросили нас сосредоточиться на самых рабочих версиях. Похититель местный, из Петропавловска. Оксана описала русского мужчину, славянина.

– Да ну?

– Обычный, так она сказала.

Катя не стала спорить. Она ответила:

– Оксана видела его мельком. И у нас тут полно неместных.