Ищи меня в России. Дневник «восточной рабыни» в немецком плену. 1944–1945

Два дня нахожусь под впечатлением вчерашней встречи с бывшими нашими соотечественниками – и главным образом от крайне острой, неприятной беседы с ними. Неужели мы и в самом деле так безнадежно слепы и глухи в своей безмерной любви и преданности к нему – нашему Сталину, неужели и в самом деле столь грубо и бесцеремонно оболванены и одурачены им? Нет, нет и еще раз нет! Я все равно не верю этому и никогда, никогда не позволю себе усомниться в своей вере и в своей любви.

Павел Аристархович воспользовался прошлым нашим «милостивым» приглашением – привел к нам прибывшего с ним вместе из Готенхафена Георгия Николаевича. Гости принесли с собой большую, круглую и румяную, обсыпанную толченым миндалем и изюмом сдобную булку, и мама с Симой ради такого торжественного случая накрыли стол к чаю в «парадной» нашей комнате.

Георгий Николаевич рассказал о последних днях жизни Марии Арнольдовны. Да, она была не только прекрасной матерью, но и душевным другом. Он, сын, боготворил ее, хотя она-то сама постоянно жила под гнетом не прощенной Богом вины перед ним: не препятствовала в свое время сыну, а в какой-то мере еще и способствовала ему покинуть Родину – Россию, не остановила его в роковую минуту, не подсказала, какого великого счастья – жить на родимой земле – он навечно лишается… Мария Арнольдовна часто вспоминала тот прошлогодний осенний вечер в гостях у Павла Аристарховича и нас – людей, прибывших из любезной ее сердцу России. Она часто повторяла, что короткое общение с нами явилось для нее как бы глотком свежего воздуха.

Затем разговор, естественно, зашел о самых последних событиях на фронтах, и вдруг Георгий Николаевич сказал: «Возможно, этой ужасной, кровавой войны не случилось бы вовсе, если бы Советский Союз и конкретно – Сталин – повели себя по-иному. Именно Сталин спровоцировал мировую катастрофу, он, единственный, повинен в ней».

Видя наши недоуменные, настороженные взгляды (вот это здорово! – выходит, не Гитлер, а Сталин развязал войну!!!), Георгий Николаевич невозмутимо продолжил: «В 1939 году над Европой уже витала тень замышляемой Гитлером войны, и весь мир с тревогой и надеждой ждал, какую позицию займет Советский Союз. Однако Сталин не видел, а возможно, не хотел видеть исходящей от фашистской Германии опасности и сознательно искал пути сближения с ней. Заключенный между Германией и СССР накануне войны „Пакт“ явился для всего прогрессивного человечества взрывом бомбы. Он развязал Гитлеру руки, в планы которого входило – вначале разделаться с Европой, а уж потом расправиться с Советским Союзом. Через считаные дни, 1-го сентября, Германия напала на Польшу, и в этот же день, словно бы в мире не случилось ничего необычного, в Москве был ратифицирован договор между Германией и СССР „О ненападении…“.

На земле уже потоками лилась кровь, полыхали в огне польские города и села, а Сталин и тогда оставался верен себе. Контакты между СССР и Германией продолжали крепнуть. Советское правительство совершило потрясший всех прогрессивных людей акт – поздравило Вермахт и лично Гитлера с капитуляцией Варшавы. Этим оно дало понять, что у обеих стран общие интересы и общие враги. А в конце сентября в Москве был подписан новый позорнейший документ – „Пакт – Договор о дружбе и границе“. Из Советского Союза потекли в Германию нефть, сталь, продовольствие… Своим непредсказуемым поступком Сталин не только обманул, подло предал свой народ, он также обманул и предал народы всей Европы. После этого лучшие умы Запада отвернулись от СССР, многие коммунисты вышли из партии».

– Но ведь мы и в самом деле больше опасались агрессивной Великобритании, чем Германии, – неуверенно сказал Миша. – После Первой мировой войны Германия была буквально повязана по рукам и по ногам «Версальским миром», считалась чуть ли не первой его жертвой. Она оказалась разоружена, ей запрещалось производить танки, самолеты. Я знаю… Мы проходили это в школе. Наверное, поэтому Сталин и не принимал во внимание Германию, а основным врагом страны считал Англию.

– Пакт о ненападении между СССР и Германией, – поддержала я Мишу, – был заключен еще и потому, что наше правительство всеми силами старалось избежать войны. Вероятно, Сталин надеялся, что благодаря «Пакту» Советский Союз сумеет выкроить время, чтобы еще больше окрепнуть. Сталин просто не знал…

– Это вы – такие, как ты, Миша, Леонид, – могли не знать о сложившейся к 1939 году серьезнейшей обстановке в мире, а Сталин обязан был знать и предугадать последствия каждого своего шага, каждого своего действия. Обязан! – жестко перебил меня Георгий Николаевич. – Однако он не предугадал ничего и, продолжая политику сотрудничества с фашистской Германией, по-прежнему считал себя непогрешимым. А Гитлер умело пользовался его безмерным самомнением.