Искалеченные

– Проснись и пой, – раздался незнакомый мужской голос, и, повернув голову, я наткнулась на размытые очертания лица с темными волосами. – С возвращением в свой новый день.

– Кто ты? Где я? – тихо спросила я, пытаясь оторвать голову от подушки, но тут же ее опустила. Виски пронзила адская боль.

– В больнице. Тебе сделали промывание желудка.

Наконец я рассмотрела, что передо мной стоял тучный мужчина с густой темной шевелюрой. На нем был белый халат поверх зеленой униформы. Но мне так и не удалось прочитать надпись на его бейджике.

– Перед глазами все расплывается, – произнесла я и тут же поморщилась. Каждое сказанное слово отдавалось сильным ударом по макушке, – и голова болит.

– Это пустяки, учитывая, что ты чуть не сыграла в ящик, – строго проговорил доктор, посмотрев на карточку. – Твой парень что-то плел про просроченные таблетки. Но таких, как ты, я вижу насквозь.

– Парень?

– Тот, кто привез тебя и чуть не сломал нос нашему медбрату, – осуждающе сказал доктор.

Тот, кто привез меня?

Я посмотрела в другую сторону палаты, но там никого не было. Только висевшая штора, разделявшая комнату на две половины.

– Наверняка, ты мало, что помнишь о прошлой ночи, – доктор достал из папки бумагу и ручку. Все это он положил передо мной, после чего присел на край кровати. – Пиши.

– Что? – я в недоумении смотрела на доктора.

У меня все еще оставались проблемы со зрением, какая к черту писанина?

– Пиши завещание, – мрачно ответил он.

– Завещание? Серьезно?

– Абсолютно, – он взглянул на меня со скучающей насмешкой. – Если ты дальше планируешь связать свою жизнь с наркотиками, то это вполне логичный шаг…

– Хотите сказать, что я наркоманка? – я перебила его.

– Я это и говорю. У меня здесь таких, как ты, каждый день по десятку. Вы все думаете, что бессмертные. Или, что круто умирать молодыми…

– Я так не думаю, – возразила я.

– Хочешь знать правду? – доктор скрестил руки перед собой на груди. – Что молодые, что старые – все трупы выглядят одинаково. Они выглядят ужасно. Но трупы наркоманов самые отвратные.

Я с трудом проглотила застывший в горле ком.

– «Спасибо» за подробности. Долго мне здесь лежать?

– Принудительно здесь держат психов семьдесят два часа, – доктор встал с кровати, засунув руки в карманы халата.

– А сколько пролежу я?

– Ну ты же не похожа на чокнутую, – с этими словами он покинул палату.

– Кто знает, – пробубнила я себе под нос.

Не успела я прийти в себя после сумасшедшего доктора, как дверь снова раскрылась. В проеме показалась голова со взлохмаченными черными волосами.

Рэймонд.

Увидев, что я таращусь на него, он молча переступил порог и подошел к кровати. Так и не сказав ни слова, он скрестил перед собой руки и, как обычно, смотрел на меня хмурым взглядом. От его пробирающих темных глаз становилось не по себе, и я натянула одеяло до кончика носа.

– Это ты привез меня сюда? – мой вопрос был тупым, но кому-то нужно нарушить затянувшееся молчание.

– Нет, Папа Римский, – рявкнул Рэймонд. – Ты хоть понимаешь, что могла не очнуться? Твой коктейль из травы, алкоголя и долбаных таблеток рискнул стать смертельным?

Я опустила глаза, не выдерживая его тяжелый взгляд. Через секунду рядом со мной продавился матрас, и к носу подкрался знакомый аромат парфюма Рэймонда.

– Что ты молчишь? – строгим тоном вновь спросил он. – Ты понятия не имеешь, что я пережил. Я не знал: очнешься ли ты? Что с тобой будет? Вызвать службу спасения или отвезти тебя самому? Как быстрее добраться до больницы?

Я подняла на него взгляд. Рэймонд расселся на кровати, опираясь на руку и согнув одну ногу перед собой. На нем все также была накинута черная косуха, от которой пахло табаком и кожей.

Интересно, Рэймонд действительно переживал за меня? Или просто беспокоился, чтобы в его смену не было трупов?

– Я до сих пор не могу понять, – он продолжал хмуро смотреть на меня. – Почему ты так убиваешь себя? Что случилось в твоей жизни, раз ты не можешь справиться со своей болью?

Я чувствовала, как кирпичики в моей крепости начали трескаться и сыпаться вниз. Крепость, которая была непробиваемой для кучи психологов, оказалась уязвимой для Рэймонда.

– С чего ты решил, что мне больно? – язвительно спросила я.

Рэймонд выдвинулся вперед, сократив между нами расстояние. Я почувствовала его теплое дыхание на своем лице.

– Линдси, когда люди хотят повеселиться, они не мешают все подряд в надежде, что какой-нибудь из ингредиентов отправит их на тот свет. Ты хочешь покончить жизнь самоубийством?

– Это не палата, а какая-то пыточная! – возмутилась я. – Сначала док с завещанием, теперь ты с суицидом. Что дальше? Явится оркестр и сыграет похоронный марш?

– Наверное, я зря проскочил на несколько красных и нарушил правила, – Рэймонд разочарованно вздохнул. – Я не знаю, что произошло в твоем прошлом, что ты так разочаровалась в людях. Но не все предают и причиняют боль. Есть те, кто хочет тебе помочь.