Искатель, 2018 №7

— Прошу, — начальник сыска пропустил вперед Фому Тимофеевича, который оставался спокойным, как скала в горах.

В сыскном дежурный чиновник доложил, что штабс-капитан доставил студента Микушина и ждет дальнейших указаний.

— Я вызову, когда он мне понадобится.

Путилин, указывая дорогу, проводил задержанного к себе в кабинет и предложил:

— Присаживайтесь, господин Ильин.

— Благодарю. Здесь у вас жарко, разрешите снять пальто?

— Да, пожалуйста.

— Позвольте мне узнать, — обратился задержанный к Ивану Дмитриевичу, — по какому поводу я, как государственный преступник, схвачен и доставлен к вам?

— Вы не догадываетесь, по какой причине сюда прибыли? — спросил Путилин в свою очередь.

— Я думаю… Иначе я бы вас не спрашивал.

— Вы узнаете, — отвечал начальник сыска, — из тех вопросов, которые я буду иметь честь вам предложить… Вы находились в Петербурге с шестнадцатого по двадцать первое декабря?

— Да. Я приехал сюда по частным денежным делам.

— В это время вы не имели свидания с неким господином Левовским?

— Нет.

— Вы с ним знакомы?

— Почти нет. Я только видел его.

— Не соблаговолите вы мне поведать: с какой целью вы видели господина Левовского, когда и при каких обстоятельствах?

— Увы, господин Путилин, я не могу припомнить этих, как вы выразились, обстоятельств, — Ильин с некоей издевкой произнес последние слова.

— Я могу заключить из ваших слов, что в этом месяце вы не имели чести общаться с вышеназванным господином?

— Вы поняли меня правильно.

— И господин Левовский не обращался в декабре к вам ни с какими просьбами?

— Я могу повторить, что не встречался и не имел чести выполнять никаких поручений Сергея Ивановича. — Несмотря на холодность, во взгляде Ильина мелькнула тень обеспокоенности.

Путилин кивнул надворному советнику Соловьеву, чтобы тот пригласил в кабинет приемщика заказов. Через некоторое время они вошли.

— Не припомните ли вы, — спросил сыскной начальник приемщика, — не заказывал ли кто из присутствующих здесь господ что-либо в вашей мастерской?

— Так точно, — ответил вошедший, — вот, — он указал рукою на Ильина, — господин Левовский заказывали у нас трость с секретом.

Фома Тимофеевич невозмутимо смотрел на Путилина.

— Припомните, когда это было?

— Припомнить можно… Я сижу в мастерской безотлучно. Заказчиков в этом месяце было немного. Когда этот господин сделал заказ, можно уточнить по журналу, а вот получил господин Левовский свой заказ пятнадцатого числа.

— Это вы точно помните?

— Совершенно верно, они заплатили за срочность. Вот, господин Левовский сам может подтвердить.

— В первый раз вижу этого господина.

— А вы? — Путилин вновь обратился к приемщику заказов.

— Как же так? Вот и перстень приметный на вашей руке? Он самый есть.

— Вы готовы подтвердить это под присягою?

— Безусловно.

— Хорошо, можете быть свободны. — Путилин отослал приемщика заказов, потом обратился к Ильину: — Вы найдете какие-нибудь объяснения данному факту?

— Просил меня как-то Сергей Иванович оказать ему услугу, что с того? — сказал он вполне спокойно, пожав плечами.

— Но вы же говорили, что никаких поручений Левовского не выполняли?

— Запамятовал, — скривил лицо Ильин.

— Почему приемщик заказов назвал вас Левовским?

— Откуда мне знать? Пусть он и пояснит.

— А вы?

— Видимо, перепутал.

— Скажите, зачем вы следили за Левовским?

— Это ваши домыслы, не подкрепленные ничем.

— Хорошо. Я могу пригласить официанта из ресторации Давыдова и некоего молодого господина?

— Приглашайте.

— Позовите Микушина.

Студент посвежел, болезнь отступила от молодого организма.

— Здравствуйте, господа. — Он не выглядел смущенным, вполне уверенный в себе человек.

— Здравствуйте, Алексей Трофимович. Знаком ли кто-либо вам в этой комнате?

— Увы, я ни с кем из присутствующих не знаком.

— Встречались ли вы с кем-либо ранее?

— Да, вот с этим господином, — Микушин указал рукою на Фому Тимофеевича.

— Когда, где и при каких обстоятельствах?

— Этот господин следил за Сергеем Ивановичем Левовским от Владимирского проспекта до Невского переулка в первом часу от полуночи семнадцатого декабря.

В первый раз Путилин заметил, как Ильин напрягся, словно натянутая до предела тетива лука.

— Достаточно, — прошипел он. — Что нам надо?

— Господин Микушин, можете быть свободны.

Фома Тимофеевич сцепил зубы так, что желваки, казалось, прорвут кожу на скулах, сопение выдавало крайнюю степень раздражения.

После минутного молчания Иван Дмитриевич спросил:

— Что ж вы так плохо искали в квартире Левовского лежащее на виду?

— Вы и это знаете?

— Совершенно верно, нам многое известно, даже то, что вы так упорно искали.

— Значит, знаете все?

— Служба у нас такая.

— Спрашивайте, раз так случилось, все равно рано или поздно докопаетесь до истины.

— Зачем вы убили Сергея Ивановича?

Он пожевал свой пышный ус.

— Слишком жадным стал Левовский, сидел на золотом мешке, но мало ему было, мало.

— Но он же нужная деталь в вашем деле, ведь от него приходили сведения об изменениях в печатании ассигнаций?

— Все, что надо было, от него получено. Не всю же жизнь заниматься, — Ильин остановился, подбирая слова, — таким сколачиванием капитала.