Искатель, 2018 №7

— Ступай, зови их на завтрак.

Степан кивнул и быстрым шагом пошел в дом.

Петр Глебович вздохнул полной грудью. Как же хорошо утром, когда птицы начинают наполнять пением воздух, когда снег, сугробами лежащий на ветвях, соскальзывает и маленькой лавиной падает на землю, когда по небу бегут легкие облака или над самою землей ползут темные тучи.

Не надо думать ни о каких делах, ничего не надо.

В столовой у камина стояли петербургские гости, вполголоса переговаривались между собой.

Анисимову показалось, что старший поучает младшего коллегу. Лицо Михаила слегка побагровело, словно ему неприятен тон начальника, но поделать ничего не может — не поспоришь.

— Доброе утро, господа! Как спалось?

— О! Божественно! Благодарим, — после приветствия произнес за двоих Василий Михайлович, — просто чудесно. Чувствую, что лет пять с плеч сбросил.

— Прошу, — Петр Глебович указал на накрытый стол.

Анисимов отметил, что Василий Михайлович не потянулся сразу же за анисовой, а только посмотрел таким жалостливым взглядом.

Хозяин взялся за графин и поднес к рюмке гостя, тот прикрыл ее ладонью.

— Сегодня долгая дорога, Петр Глебович.

— Вы меня покидаете? — с искренним удивлением произнес Анисимов.

Михаил в самом деле так бы подумал, если бы ночью не видел и ход, и банки с краской.

— Служба, — огорченно сказал штабс-капитан, — служба. Не всегда можем располагать временем по своему усмотрению.

— Вы совершенно правы. Далее куда?

— Скорее всего, в столицу, мы с Михаилом уже с месяц колесим по губернии. Пора и в присутствии появиться.

— Когда бы вы хотели выехать?

— Если позволите, то после трапезы. Пора. Как некогда Чацкий говорил: «Карету мне, карету!» Надеюсь принять вас у себя.

— Благодарю за приглашение, непременно, будучи в Петербурге, я нанесу вам визит.

— Не визит, — Василий Михайлович наклонился вперед, — дружеское посещение. Когда вам снова на службу?

— Я в раздумьях, стоит ли продолжать службу или же выйти в отставку. Еще, к сожалению, не решил.

— Вижу, у вас прекрасное имение, хозяйство.

— Да, но я не знаю — отправиться ли в путешествие по Европе либо уехать к себе в Тверскую губернию.

— Вот-вот, все равно, что в Тверь, что в Европу, через столицу придется ехать. Милости просим, не проезжайте мимо моего дома.

Через час сыскные агенты сидели в кибитке.

Петр Глебович остался на пороге имения в накинутом на плечи пальто и недобрым взглядом провожал нежданных гостей.

— Что с ключом? — Анисимов адресовал вопрос Степану, показывая, что ничего не ускользает от внимания.

— Ошибся я, по всей видимости.

— Точно ошибся?

— Пока вы трапезничали, я проверил еще раз багаж гостей, но, кроме пистолета у старшего, ничего подозрительного не нашел.

— Пистолет, значит.

— Так точно.

— Но это необходимая вещь в дороге, много развелось людей, стремящихся поживиться за счет ближнего. Пусть запускают машины, надеюсь, нас больше никто не потревожит.

Кибитка, подпрыгивая, пролетела стремглав по мосту, поднялась на гору и спустилась в лощину. Уныло позвякивал колокольчик. Дорога была глухая: ни прохожих, ни приезжих. По обеим сторонам белый густой лес. Деревья, запорошенные снегом, стояли близко друг к другу и, раскинув широко ветви, казались холмами.

Ямщик молчал и только сильнее хлестал кнутом по круглым бокам лошадей.

Кибитка стрелою неслась дальше и дальше по темным лощинам, широким полям, лесам, оставляя позади деревеньки, села, отдельно стоящие избы, выпускающие из труб белесый дым, уносящийся к небу.

В столицу въехали под звон колоколов, зовущих к вечерне.

Отправленных в имение к Анисимову агентов, по правде говоря, Путилин ждал только на следующий день, и когда раздался настойчивый стук в дверь, он не чаял их увидеть на пороге, уставших от долгого переезда, однако некоторую тень удовлетворения на их лицах можно было заметить.

Вояж не завершился крахом, а наоборот, им не терпелось все рассказать.

Иван Дмитриевич поднялся и пошел им навстречу.

— Рад видеть, господа, весьма рад.

— Взаимно, очень уж приятно оказаться в родных стенах, — за двоих отвечал штабс-капитан.

— Не томите, присаживайтесь и все по порядку.

— Иван Дмитрия, — подал голос Михаил, — можно распорядиться о горячем чае?

— Конечно.

— Вам, Василий Михайлович?

— Не откажусь.

Жуков вышел.

Путилин не утерпел:

— Рассказывайте, Василий Михайлович, что там?

— Если сначала, то побывали мы у исправника. Он нам ничем не смог помочь, точно так же, как и становой пристав. В имении мы появились под видом чиновников по поручениям при губернской земской управе.

— Понятно, а если он знаком с чиновниками из присутствия, что тогда?

— Я рассуждал так, что господин Анисимов из Тверской губернии и поэтому мог быть знаком с председателем или со столоначальником, но никак не с чиновниками рангом пониже. Так и оказалось. Петр Глебович, может быть, не на дружеской ноге с бароном Корфом, но о нем наслышан.

— Понятно.

— Мы, как на сцене, играли роли недалеких людей, готовых несколько дней побыть гостями в имении. Пришлось, конечно, напроситься, но не потонули наши потуги втуне.

— Что ж, похвально.