«Искатели сокровищ» и другие истории семейства Бэстейбл

Ну, мы и побрели дальше, и на ногах у нас появлялось всё больше царапин от колючек, в ботинках хлюпала вода, а голубое муслиновое платье Элис уже всё было в крестообразных разрывах, которые, говорят, очень трудно заштопать.

Продолжать изучение русла ручья уже не имело смысла. Он превратился в жалкую струйку, и мы понимали, что его истоки нами практически открыты. Нам становилось всё жарче, жарче и жарче. Наши лбы покрывали росы мучений, которые скатывались потоками вниз на нос и подбородок. Мухи жужжали, мошкара кусалась. Дикки споткнулся о корень дерева и рухнул на какой-то особенно колючий куст. Освальд, подбадривая брата и поднимая его боевой дух, произнёс:

– Ну, теперь-то ты убедился, что мы обнаружили именно истоки Нила, а не твой Северный полюс, которого здесь даже близко не было.

– Признайся, Освальд, что ты сам сейчас мечтаешь о Северном полюсе, – вмешалась Элис. – Он был бы здесь почти так же кстати, как мороженое.

Освальд по сути своей командир и лидер, особенно когда речь идёт о претворении в жизнь его собственных замыслов. Он знает, что роль эта очень трудна и ответственна и не исчерпывается талантом вести соратников за собой. Истинный лидер должен ещё оказывать помощь слабым или раненым участникам экспедиции. Любым. Не принимая в расчёт, кто из них следует к Северному полюсу, а кто к экватору.

Вот почему он, когда остальные ушли немного вперёд, счёл своим долгом остановиться и протянуть руку пошатывающемуся Денни, помогая ему одолеть труднопроходимое место. У Денни сильно болели ноги из-за ботинок, надетых на босу ногу. Ясное дело, идти в таком виде по пересечённой местности не верх удобства, но носки у него во время бобровой работы выпали из кармана и потерялись.

Мы с ним доковыляли до большой лужи, когда он сказал:

– А давай-ка немного побродим по мелководью.

Освальду нравится, когда у Денни возникают собственные идеи, и он обычно горячо поддерживает это правильное и здоровое проявление мужской натуры. Но время сейчас уже было довольно позднее, и остальные успели уйти достаточно далеко, потому он ответил:

– Не стоит. Пошли лучше дальше.

Обычно Дéнтист, как мы иногда называем Денни, внимает голосу разума и слушается. Но даже черви впадают в упрямство и несговорчивость, если им слишком жарко и ноги к тому же болят. Освальд, кинув на бунтаря внимательный взгляд, решил не напоминать ему, кто здесь главный, а, будучи человеком добросердечным и снисходительным, спокойно проговорил:

– Давай. Но только недолго.

И Денни, избавившись от ботинок, вошёл в воду.

– Ой, здесь отлично! – тут же воскликнул он. – Тебе тоже надо зайти и попробовать.

– Выглядит жуть как грязно, – отметил терпеливый предводитель.

– Да, есть немного, – согласился Денни. – Но эта грязь такая же прохладная, как и вода, и мягкая. Пальцам ног в ней гораздо приятнее, чем в ботинках.

И он продолжал там ходить, поднимая брызги и изо всех сил убеждая Освальда присоединиться.

Освальду, в принципе, даже хотелось, однако какая-то скрытая сила незримо удерживала его в обуви за пределами лужи. Возможно, это происходило из-за того, что шнурки у него на ботинках были очень крепко завязаны, да к тому же намокли и легко бы не развязались.

И у Освальда вскоре возникло множество оснований благословить то ли эту неясную силу, то ли намокшие и крепко завязанные шнурки.

Денни, бурно плещась, добрался до середины лужи. Одежда его делалась всё мокрее. Было видно, что он совершенно счастлив. Но, увы, жизнь наша настолько непредсказуема, что даже светлое золотистое облачко может вдруг превратиться в мрачную грозовую тучу.

– Ну и дурень ты, Освальд, что не идёшь ко мне. Тут тебе станет гораздо лучше, – продолжал Дентист, зазывая меня в свою лужу, когда бодрые его выкрики внезапно сменились истошными воплями, от которых кровь стыла в жилах, и он засучил и задрыгал ногами.

– Что с тобой? – воскликнул Освальд.

Жуткие вопли Денни свидетельствовали, что следует быть готовым ко всему, кроме, пожалуй, пустой жестянки, которую Дора тогда, во рву, приняла за акулу и которая вряд ли могла оказаться здесь, в этом похожем на джунгли месте.

– Я не знаю, что это! Но оно кусает меня! Ой, по всем ногам! Ой, что мне делать? Ой, больно! Ой-е-ей! – сообщал между воплями Денни, расплёскивая грязь и пытаясь выбраться из лужи.

Освальд, шагнув в воду, схватил его и помог выйти. Конечно, на Освальде были ботинки, однако он и без них бы не спасовал перед неизвестными ужасами глубины. Почти в этом уверен.

Стоило Денни оказаться на берегу, как мы с ним испытали повергшее нас в полный шок потрясение. К ногам его присосались огромные чёрные существа, похожие на слизней. Денни позеленел. И даже Освальду стало нехорошо. Ему-то ведь мигом сделалось ясно, что это за кошмарные, безобразные, чёрные твари.

Освальд читал о них в книге про девочку Теодосию, которая виртуозно играла на фортепьяно, и про её подругу, весьма сведущую по части пиявок, что оказалось сейчас гораздо полезнее для золотых деяний, чем разные там хитрости фортепьянной игры.