«Искатели сокровищ» и другие истории семейства Бэстейбл

Самым умным из нас стало ясно: недоразумение позади, а потом, получив приглашение на обед, то же самое уразумели и недалёкие умы. Мы собирались ответить вежливым согласием, но тут, как обычно, в разговор встрял Г. О., брякнув, что, даже если угощение будет не слишком богатым, за недостатком еды, он лично всё равно не против, поскольку ему очень нравится эта тётенька.

Леди рассмеялась, и мистер Красный Дом рассмеялся. А потом хозяйка сказала, что не хочет мешать чтению докладов, вслед за чем оба они удалились в дом.

Освальд и Дикки решительно настаивали на дальнейшем зачитывании учёных штудий, хотя девочкам куда больше хотелось обсудить миссис Красный Дом: какая она милая и какой чудный фасон у её платья. Освальд завершил чтение своего доклада, но чуть позже пожалел, что с этим поторопился, ибо вскорости миссис Красный Дом, опять выйдя к нам, выразила желание принять участие в нашей игре. Она сказала, что будет очень древним, прямо-таки ветхим антикваром, и выразила готовность выслушивать наши доклады.

Стало ужасно весело. Вот только на долю Освальда игры уже не досталось. А его доклад, ясное дело, понравился бы леди больше всех, потому что был самым лучшим, пусть даже это утверждает он сам.

Доклад Дикки целиком и полностью посвящался корабельному винту его новейшей конструкции, который, будь он (винт, а не Дикки) установлен на корабль Нельсона, сберёг бы жизнь легендарному адмиралу.

Зачитанный Дейзи доклад о леди Джейн Грей[111] оказался таким же нудным, как и Дорин, о Марии Стюарт, потому что обе всё списали из книг.

Денни к рассказу о короле Карле подошёл по-взрослому серьёзно и сумел очень пылко рассказать об этом злосчастном монархе и белых розах[112].

Элис доклада не написала. Всё её время ушло на помощь Ноэлю в переписывании того, что он сочинил.

Миссис Красный Дом водила нас по садовым павильонам, которых оказалось такое множество, что на каждый доклад нашлось по одному. То были образчики замечательной архитектуры. И выступать в них с докладом оказалось куда комфортнее, чем на открытом воздухе. Но перед докладом Ноэля павильоны всё-таки закончились, и он прочитал своё произведение в конюшне, где, правда, уже не держали лошадей.

Доклад Ноэля был очень длинным, а начинался он так:

       Про Азенкур будет этот рассказ.
Кто не слыхал, пусть услышит сейчас
О битве, которой не сыщешь честней,
И Бэстейблах, древнего происхожденья,
Знавших толк в героизме сраженья.
При Азенкуре сражались они,
Не уступая ни пяди земли.
Так воспитаны были И так их учили.

И так далее и тому подобное, пока некоторые из нас не задались вопросом, зачем вообще изобрели стихи. Но миссис Красный Дом сказала, что ей стихотворный доклад очень понравился, и тогда Ноэль великодушно предложил:

– Можете его оставить себе навсегда. У меня дома есть ещё одна копия.

– Буду хранить твой доклад у себя на сердце, Ноэль, – сказала она и в подтверждение своих слов засунула тетрадку Ноэля под синее с меховой оторочкой платье.

Доклад Г. О. был последним, но, когда мы предложили младшенькому его зачитать, он заартачился. Тогда Дора открыла конверт. Внутри оказалось полно промокательной бумаги, среди которой лежала страничка с надписью:

1066 год. Вильгельм Завоеватель[113].

И больше ни единого слова.

– Ну, – произнёс он в ответ на наши естественные вопросы. – Я же сказал, что напишу про тысяча шестьдесят шестой год то, что знаю. Вот оно здесь и есть. Не мог же я написать больше, чем знаю. Правда?

Девочки согласились, что не мог, а Освальд считает, что мог бы и постараться.

– Не стоило так измазываться чернилами из-за этого, – сказал он.

Но миссис Красный Дом посмеялась от души и возразила, что доклад замечательный и в нём содержится абсолютно всё, что ей хотелось бы знать о 1066 годе.

Затем мы снова отправились в сад, где соревновались в беге, а миссис Красный Дом держала наши очки, подбадривала нас, называла себя патентованным автоматическим финишным столбом и с каждой минутой всё сильнее нам нравилась.

Обед был славным завершением импровизированной выездной сессии Общества антикваров и Клуба археологов-любителей. А после обеда началось настоящее приключение, какое редко выпадает даже на долю взрослых антикваров. Но о нём будет рассказано в следующей главе. Эту же завершу французской фразой из газеты. Я перенял её от дяди Альберта, поэтому с полной уверенностью утверждаю: она абсолютно правильная, и любой из ваших взрослых родственников сможет вам объяснить, чтó она означает.

Au prochain numéro jе vous promets des émotions[114].

P. S. На случай если взрослые не захотят объяснять, дам подсказку: слово émotions, насколько я знаю, означает «сенсация».

Глава 6 Отважный исследователь и его лейтенант