Искатели закономерностей: Как аутизм способствует человеческой изобретательности

Однако само существование страдающих аутизмом гениев, среди которых встречаются люди с минимальными речевыми навыками, но при этом они гиперсистематизаторы, способные изобретать, говорит о том, что систематизация и язык не зависят друг от друга[234]. Два прекрасных примера подобных савантов — это Надя, девушка, страдавшая аутизмом, которая умела рисовать лошадей с любого ракурса, хотя почти не говорила, и Стивен Уилтшир, умевший рисовать здания с потрясающей точностью и с любого ракурса, даже будучи ребенком, и чей язык при этом был очень скуден. (И Надя, и Стивен со временем немного освоили речь.)

В целом, на мой взгляд, язык имеет огромное значение, но он не выдерживает конкуренции с точки зрения объяснения способности человека изобретать[235].

Для объяснения человеческой способности изобретать были выдвинуты еще четыре психологические теории, и я собираюсь вкратце на них остановиться.

Согласно первой, мы изобретаем потому, что можем объединить две идеи в одну новую. Вышедский утверждает, что эту функцию выполняет латеральная префронтальная кора мозга. По его словам, именно это дало возможность первым людям 40 000 лет назад взять два отдельных понятия («человек» и «лев», например) и объединить их в одно синтетическое («человеколев»), чтобы сделать скульптуру этого вымышленного существа. Вышедский предполагает, что только латеральная префронтальная кора может объединять объекты из памяти в новые мысленные образы. Он называет свою альтернативную теорию человеческого изобретательства «префронтальным синтезом»[236].

Тем не менее латеральная префронтальная кора участвует отнюдь не только в объединении двух идей в одну новую. И эта теория на самом деле не является альтернативой, потому что объединение двух идей — это всего лишь операция в рамках механизма систематизации (это «и» в «если-и-тогда»). Таким образом, получается следующее: «Если я возьму верхнюю часть туловища льва (идею) и присоединю ее к нижней части тела человека (к идее), тогда у меня получится (идея) человеколев». Сила механизма систематизации заключается в том, что он может выполнить эту и любую другую операцию с исходными данными для создания изобретения, независимо от того, что представляют собой эти данные: что-то реальное или какую-то идею, слово, изображение или модель (например, скульптуры, представляющие объекты), чтобы придумывать вымышленные сущности (например, Человека-паука)[237].

Вторая теория, если говорить вкратце, заключается в том, что способность изобретать появилась у нас благодаря умению мыслить символически[238]. Археолог Эйприл Ноуэлл предложила именно это объяснение. Одно из значений термина «символическое мышление» заключается в способности допустить обозначение одним понятием другого или представить себе, что одно понятие обозначает другое, как в алгебре, когда мы говорим: «Допустим, что x обозначает число яблок в коробке», или на рисунке, когда мы говорим: «Представим, что этот большой круг, который я нарисовал, отображает Землю». Итак, в первую очередь символическое мышление подразумевает гипотетическое мышление.

Несомненно, это был огромный шаг вперед в познании человека — способность задумываться о гипотетических ситуациях, и неясно, присуща ли она какому-либо другому виду. Однако гипотетическое мышление на самом деле никак не опровергает теорию изобретательства, основанную на роли механизма систематизации, поскольку гипотетическое мышление является элементом «если» в системном мышлении «если-и-тогда». Помимо гипотетического мышления, людям также приходилось рассуждать по принципу «если-и-тогда», чтобы понять, как использовать охру в качестве краски или как сделать такой инструмент, как кисточка для рисования или долото для создания скульптуры. Системное мышление (умозаключения по принципу «если-и-тогда») первично.

Второй вариант применения термина «символическое мышление» психолог Алан Лесли описывает как способность к метарепрезентации. При метарепрезентации утверждение («Луна сделана из голубого сыра») предваряется субъективным отношением (например: «Я воображаю, что…»). Результатом является предложение: «Я воображаю, что Луна сделана из голубого сыра»[239]. Это заявление может быть правдивым, даже если утверждение «Луна сделана из голубого сыра» явно ошибочно. Метарепрезентация положила начало как модели психического (предположениям о мыслях другого человека), так и самосознанию (размышлениям о собственных мыслях), и это часть символического мышления (когда кто-то делает вид или воображает, что одна вещь символизирует другую).