Исход

Злуша: Не, ничего такого не случилось! Просто Злоська… Нет, мурледи вашенская, просила чтобы я развлекла вас по-женски, раз она сама того не может. Так и сказала – услужи, дескать, моему мурлорду, потому как нельзя мужику без бабы, а я не могу, потому как брюхата и за дитё боюсь. А что? Это я запросто! А сама не справлюсь, так мы Злинду попросим – она девка крепкая и в таких делах большая мастерица!

(Немая сцена, потом все присутствующие мужчины разражаются гомерическим хохотом!)

...................................................................................................

– Госпожа! Простите, госпожа! Не разглядел я в темноте-то, дурень такой сиволапый!

Злося сидела на скамье в караулке у стражников и со смехом прятала под скамью босые ноги, которые всё пытался целовать здоровенный детина, ползающий перед ней на брюхе. Смешно ей было, потому что его усы и борода щекотали ей голые пальцы.

Но когда минут десять назад этот самый здоровяк принёс её сюда под мышкой и бросил на скамью, ей было совсем не до смеха. Она была слегка помята, сильно напугана и совершенно не представляла, чем может обернуться для неё это ночное приключение.

Злосю узнал один из младших стражников, бывших видимо в подчинении у этого битюга. Другой, приглядевшись, подтвердил слова первого, и тут их гороподобный начальник изменился в лице, побледнел, как полотно, после чего упал перед ней на пол и разразился покаянными воплями, выдирая при этом клоки собственных волос.

– Госпожа! – вопил он, охотясь то за одной её ножкой, то за другой. – Чем мне заслужить ваше прощение, госпожа? А и то – что вы делали в одной рубашечке в замке ночью? Тут ведь каждый ошибиться может!

– Пошла проведать своего мужа, пока мамки да няньки спят! – лихо соврала Злося. – Да вот увидела, что у него всё в порядке и решила не мешать.

Стражники одобрительно закивали. Значит о ночных развлечениях хозяина челяди хорошо известно.

Злося игриво пнула пяткой в лоб, всё ещё лежащего перед ней стражника.

– Ладно, прощаю, но чтоб ни единая живая душа не узнала о том, что здесь случилось! А проболтаетесь – сами будете виноваты. Сэр Злорик долго раздумывать не станет – поснимает вам головы, только за то, что видели свою госпожу в таком виде.

Теперь побледнели оба молодых стражника, исподтишка бросавшие сальные взгляды на грудь Злоси, хорошо различимую сквозь тонкую ткань рубашки.

– А теперь, чтобы окончательно заслужить моё прощение, дайте мне что-нибудь накинуть на плечи и проводите до дверей в библиотеку! – сказала Злося, вставая со скамьи.

– Куда вас проводить, госпожа?

– В библиотеку. Ну, туда, где книги хранятся.

Стражники переглянулись.

– Я знаю, одна книга есть у господина капеллана, – сказал тот, кто первым узнал в Злосе хозяйку. – Он по ней отпевает покойников.

– А ещё, – подхватил второй, – у господина ключника есть книга! Он туда записывает про все расходы на овёс, мясо, хлеб, дрова и пиво.

И вдруг Злося сообразила – они ведь правы! Не было во времена сэра Злорика в замке никакой библиотеки. Она значительно позже появилась, да и то, как дар дальнего родственника Злордов, которому, наверное, некуда было больше её пристроить, а выкинуть жалко. Но как же ей в таком случае быть?

– Проводите меня в мои покои, – услышала она собственный голос. – И… И благодарю за службу!

Глава 24. Призыв и дилемма

Голос… Это был её голос! Он узнал бы его из сотен, нет, тысяч голосов, говорящих, поющих и кричащих одновременно. Фоллиана! Фолли! Она призывает его, а он…

Барбарус высвободился из объятий спящей Берёзки, опасаясь одного – как бы ни разбудить это хрупкое создание гулкими ударами сердца. Сейчас он чувствовал себя людоедом, детоубийцей, извергом и предателем, но ничего поделать с собой не мог!

Капитан долго и тщетно уверял себя, что его влечение к дриаде, это просто реакция здорового мужского тела на влекущее и манящее женское. Но это было не так… Чувство, которое он испытывал к Берёзке, не имело также ничего общего с благодарностью. Нет, благодарность, конечно, была, но…

Барбарус не хотел любить эту девушку, но он её любил! А как же Фоллиана? Разлюбил ли он её? Нет. Но, разве такое возможно? Видимо, да…

Видавшему виды капитану, захотелось от этой неразрешимой дилеммы, бросится на собственный клинок, но его шпага осталась где-то в лесу на поляне. Там, где его ударил сбесившийся бык.

Он чувствовал себя человеком, лишившимся чести. Всё его воспитание, всё представление о человеческих отношениях, твердило, что любить двух женщин одновременно невозможно. Сколько бы ни было у мужчины любовниц, любимая всегда одна, и она затмевает всех прочих, отодвигает их раз и навсегда на задний план, заставляет забыть о них.

Но правильно ли это? Насколько верно это утверждение? Кто и когда установил такой порядок вещей?