Исход

А теперь правда – он любит их обеих и ни одной из них не может отдать предпочтение. Это означало, что его постигла тяжелейшая жизненная катастрофа…

Барбарус понимал, что из сложившейся ситуации он не сможет выпутаться в одиночку. Даже если удастся прийти к какому-то соглашению, это будет означать неизбежные потери. В самом худшем случае он потеряет обеих девушек и себя самого. В лучшем – его дальнейшая жизнь будет напоминать жизнь калеки, перенесшего ампутацию. Да, со временем боль утихнет и шрамы зарастут. И даже фантомная щекотка в потерянной части тела перестанет беспокоить. Но вместо того, что составляло с ним единое целое, останется культя и это уже будет с ним навсегда.

Почему он был в этом уверен? Всё просто – его возлюбленные обязательно потребуют от него сделать выбор. Они ведь тоже люди. Мало того, они – женщины!

Несмотря на то, что душа Фоллианы имела в основе квинтэссенцию мудрости человечества, заключённую в книгах, а дриада Берёзка была духом дерева и относилась к младшим божествам, обе они пребывали в человеческих телах и обладали всеми человеческими чувствами. Это означало, что его ждал вполне заслуженный гнев Фоллианы за измену и естественное непринятие девушками друг друга.

Как вариант, могло случиться так, что жена просто прогонит его от себя и будет по-своему права. То есть, он признавал за ней такое право. Но, скорее всего она потребует от него оставить любовницу и забыть о Берёзке раз и навсегда.

Что же касается Берёзки, то здесь имелась некоторая неясность. Дриада продолжала называть Фоллиану его женой, но была уверена в своём главенстве, на том основании, что «старая» жена Барбаруса ушла, и с каждым днём удаляется всё дальше. Капитану оставалось лишь догадываться, как Берёзка поведёт себя, если Фоллиана окажется рядом.

Итак, приходилось признать, что грядут времена тяжких испытаний и потрясений. И теперь, когда прозвучал призыв Фоллианы, он понял – час настал и грядёт развязка.

С такими мыслями капитан Барбарус встал с их с Берёзкой любовного ложа и принялся искать свою одежду. С того самого времени, когда он попал в древесные чертоги лесного божества, (и где всё это помещалось?), одежда была ему не нужна. Берёзка сама не знала стеснения, не понимала, что значит быть нагой или одетой и находила странной «кору» в которую был облачён спасённый ею «сатир». Очень быстро сам Барбарус перестал ощущать себя голым, тем более что у него имелась одна анатомическая особенность – от пояса вниз до самых коленей, он был покрыт густой и длинной шерстью, такой, что даже будучи обнажённым, всё равно как бы оставался в коротких меховых штанах. Но теперь одежда была нужна, ведь вне древесных чертогов он не хотел гулять нагишом.

Стараясь не стучать копытами, злополучный любовник отправился исследовать мягкие изгибы и впадины, заменяющие в древесных чертогах углы, к которым люди привыкли в своих домах. Кажется, его вещи лежали в этой нише. Или в той?

Призыв становился всё сильнее. Этак он может не успеть и предстанет перед Фоллианой, в чём мать родила. Невелика беда, но…

Барбарус чуть не грохнулся, когда собираясь сделать очередной шаг, вдруг почувствовал, что его правая нога приросла к полу. Опустив глаза, он увидел, что вокруг его лодыжки обвилась тонкая, гибкая, но чрезвычайно прочная ветка с мелкими зелёными листочками. Миг и точно такая же ветка захлестнула лодыжку левой ноги.

– Не пущу! Мой!.. – послышался у него за спиной голос Берёзки, в котором слышались слёзы.

Вот оно! Началось… Он хотел обернуться, чтобы объяснить дриаде, что не откликнуться на призыв Фоллианы ему нельзя, что он сам составил это заклинание так, что оно было способно пронзить и пространство, и время, а если надо, то взрезать оболочки множества миров. При этом, даже будучи прикованным к скале цепями Прометея, он полетит к своей любимой… скорее всего разорванным на куски.

Ветка толщиной с руку обвилась вокруг его торса, а две потоньше захватили запястья. В то же самое время что-то, чего он не разглядел, плотно зажало ему рот.

Вот так! Его лишали права голоса. Как ни странно, от этого даже полегчало. Но это было облегчение обречённого, которому не оставили выбора. Бедная Фоллиана! Ещё немного и она получит мужа порубленного на котлеты.

Резкая боль во всём теле заставила застонать вояку, который бывало, не морщился, когда из него доставали засевшую в где-нибудь в плече бандитскую стрелу. Свет померк в глазах капитана, и он понял, что теряет сознание. Где-то далеко вскрикнула перепуганная Берёзка, а затем раздался страшный душераздирающий треск, похожий на звук дерева, рвущегося, как бумага…

Глава 25. Что здесь происходит?

Золу для свечей они нашли в кухонной печке. Уголь, чтобы нарисовать пентаграмму и магические символы – в камине главного зала.