Исход

Злося покраснела, но улыбнулась. Как у всех представителей рода людского, у неё были тайны. Мелкие тайны, касающиеся жизненных ошибок и разного рода грехов. Тайны покрупнее, связанные с жизненными кризисами, смятением и дурными делами, сотворёнными в отчаянии и помутнении рассудка, без которых на свежую голову вполне можно было обойтись. И тайны страшные, позорные, из разряда таких, о которых самой вспоминать страшно и горько, а если они вдруг выйдут наружу, то неизвестно, как вообще дальше с этим можно жить.

Но Злодин не осудил её ни разу. И дело не в том, что страшных тайн у Злоси было совсем немного. Просто, её неожиданно объявившийся «дедушка», знал людей. Для него не были новостью их пороки и слабости, являющиеся, по сути, свойствами живых существ. Свойствами, ничего общего не имеющими с действительными изъянами, которые превращают полное жизни создание в монстра, подлежащего уничтожению, ради сохранения бесценных жизней тех, кто его окружает.

Выговорившись, Злося вдруг почувствовала себя лёгкой и сильной, как будто с её плеч свалился тяжкий и противный груз, высасывающий жизнь. А ещё, она впервые почувствовала, как внутри неё шевельнулось то маленькое живое, вокруг которого вращается всё в этом мире, и которое, по сути, и есть настоящее бессмертие!..

– Я так и знал! – сказал Злодин, деревянно крякнув, словно тяготился телом истукана, вырезанного из обрубка бревна. – Это очередная проделка Злоки. Вот же неугомонный огненный пакостник! Ведь это же надо было всё так запутать! Даже мне теперь не удастся развязать все узлы, которые он тут накрутил. Но ты не бойся, главное я сделаю – верну тебя мужу, а ту, место которой ты сейчас занимаешь, верну сюда.

– Дедушка, – спросила Злося, чувствуя себя маленькой девочкой разговаривающей с добродушным древним стариком, – а это правда, что я её пра-пра… ну, ты меня понимаешь?

– Нет, – ответил Злодин, – она не предок тебе, хоть у вас и одна кровь, а вы обе – суть отражения одного и того же. Свою «пра-пра» бабку ты можешь увидеть здесь и даже приказать ей помочь тебе переодеться и вымыть ноги. Это та самая служанка-наложница, что замещает Злольгу на супружеском ложе её мужа, а по сути, является его второй женой. Она ведь тоже сейчас «тяжела», хоть пока не знает об этом. Через неё появится и разрастётся побочная ветвь от могучего дерева, которое ты видишь здесь сильным и свежим, а в своём мире знаешь гнилым и умирающим. Ты – яблочко с той ветви. Но запомни – хоть эта ветвь у людей и считается побочной, передо мной вы все равны, а люблю я таких, как ты – тех, кто прям и горд, смел и честен, а не тех, кто считает себя главнее, являясь, по сути, охвостьем сгинувших великих родов.

– Но, что мне теперь делать? – снова спросила Злося, которую сейчас переполняло счастье от обещания вернуть её домой.

– Жди! – был ответ. – Чтобы всё устроить нужно время. Время тут и время там, а ведь даже мне непросто ходить по вертикальному вектору времени.

– А что теперь делать с ним? – Злося указала на притихшего петуха, который так и сидел на макушке истукана.

– Я подарю его франкам, – ответил Злодин. – Ты можешь не беспокоиться о его судьбе. А мне в следующий раз принеси что-нибудь сладкое, а то надоела эта тухлая курятина!

Злося вернулась в свои покои задумчивая и рассеянная. Служанки ужаснулись и забегали, как мыши почуявшие кота, когда увидели свою госпожу босую с чулками в руках. Двукоблучные туфли и нож Злося так и оставила валяться на полу в комнате с капищем. Ей было совершенно не до этих вещей.

Кто-то бросился готовить ей постель, кто-то срочно её переодевал, а кто-то пытался согреть ей ножки тёплыми шалями. Некоторое время Злося безучастно смотрела на эти хлопоты вокруг себя, потом вдруг остановила весь этот бедлам и велела всем удалиться, а к себе позвала служанку-наложницу по имени Зледа.

Когда эта девушка прибежала, Злося долго-долго всматривалась в её лицо, чувствуя, словно смотрится в зеркало. Она уже знала, что Зледа сестра Злольги по отцу, а теперь выяснилось ещё, что она её «пра-пра»…

Злося сказала, что во время последнего приступа неведомой болезни она потеряла память, и теперь хотела бы, чтобы «сестра» рассказала ей о себе и о ней, о них обеих. Зледа охотно исполнила просьбу своей «сестры и госпожи», и в результате они проболтали всю ночь, к вящему удивлению сэра Злорика, оставшегося без любимой наложницы.

Глава 37. Хорошо, что лес сырой

– Как же тебя угораздило?

– Да вот как-то так вот…

Фиг упустил волосок Берёзки и тот, словно тончайшая зелёная стрелка, мелькнул и исчез среди листвы. Драся не ругал друга, он, скорее винил во всём себя. Коротким толстым пальцам Фига было трудно удержать что-то подобное, а значит, их необычный компас нести следовало ему, но он этого не сделал.