Искорка надежды

В гостиной сидела русоволосая женщина в длинном золотистом халате, который переливался от света свечей, словно настоящее жидкое золото. Её нога была перекинута через ногу, а руки сцеплены на колене. Она сидела с безупречной осанкой, как настоящая королева. Около зашторенного окна взад-вперед ходил мужчина в белоснежном халате. Красные вставки на манжетах и подоле казались каплями крови на девственно чистом снегу. Его лицо было трудно разглядеть в тенях, но я заметила густую щетину. Если он не побреется в ближайшее время, можно будет сказать, что он отпустил бороду.

Голос Ри казался таким далёким, что я оглянулась. Она действительно стояла у стены, опустив голову на грудь, а руки завела за спину. Вся её поза выражала покорность.

— Ваше Величество, — произнесла Ри, но её голос был таким тихим, что я едва расслышала его.

— Достаточно, — властно произнёс мужчина, который, как я предположила, был моим отцом. Его грубый и высокомерный тон мне не понравился. Он поднял руку, и Ри замолчала, кажется, даже перестала дышать.

— Что за вид, дочь моя? — подала голос моя мать, но её тон, обращённый ко мне, не казался тёплым. — Принцессе не подобает ходить в таком одеянии.

А чего они ожидали, зная, что меня отправят в мир с другими порядками? И что это за стиль общения? Я широко распахнула глаза. Я надеялась на родственные объятия, поцелуи в щёки и хотя бы скупую слезинку от матери. Вот тебе и воссоединение с семьёй.

Очевидно, душевные отношения в этой семье ничего не значили. Я думала, что холодный расчёт — это только в сказках. Но люди везде одинаковы.

— Значит, так, — снова раздался холодный и равнодушный голос отца. Я не смогла удержаться и заглянула в его глаза, хотя в тени было трудно что-либо разглядеть. — Скоро прибудет корабль с королём Фаустом и его наследниками.

— Мы столько лет не виделись, и первое, что вы говорите мне, — это упреки и обсуждение дел насущных? — не выдержала я. Король вёл свой монолог так, словно я здесь всю жизнь прожила и знаю этого Фауста как родную.

— Не смей меня перебивать! — Вот этого я не ожидала. Чужой мне человек отчитывал меня, как старый скверный старикашка. — Ри, что ты из неё воспитала?

— Ваше Величество… — растерялась женщина. Я в ужасе оглянулась на мужчину, потом на мать и на Ри. Последняя, кажется, сжалась и пыталась слиться со стенами. Что ей мешает уйти? — Я не… Я бы никогда не… Её Высочество…

— Её Высочество выглядит хуже, чем девица из любовного дома, — подала голос мать. — Её осанка как у верблюда, а манеры как у безродной простолюдинки. Кто позволил ей перебивать её отца-короля?

Два человека напали на женщину, как хищники на беззащитного птенца. Я сначала растерялась, но дрожь страха перед неизвестным сменилась на дрожь от злости.

— То есть так вы благодарите человека, который вырастил вашу дочь? — Я постаралась говорить тем же тоном, что и отец, но вышло не очень. — Надеюсь, была хоть важная причина отослать меня так далеко? Или вы просто хотели избавиться от своего ребёнка?

— Как ты смеешь перечить нам? — возмутился отец. — Ты лезешь не в своё дело и заступаешься за служанку?

Так вот почему Ри не подошла к нам ближе и ни разу не подняла на нас глаз. На фоне их величеств она ничего не значила, пыль под ногами. Однако…

— Однако вы доверили этой служанке мою жизнь, и она была ко мне добрее, чем родные отец и мать.

Кажется, мои слова окончательно вывели отца из себя. Он вышел из тени, и я уловила схожесть наших глаз. Только его были зелено-карие, а мои пепельно-серые, почти стальные. Тетя всегда говорила, что этот оттенок волшебный.

— Ты не понимаешь, о чём говоришь, — процедил мужчина сквозь зубы.

— А мне кто-нибудь хоть что-то потрудился объяснить? — Я начала злиться.

— Скажи ей, — тон моей матери потеплел, и я, наконец, посмотрела на неё внимательней. Губы мне достались её и красивые черты носа тоже. — Генрих, она имеет право знать.

Я снова перевела взгляд на отца. Он долго смотрел на мать, будто не хотел мне говорить правду.

— Я хочу объяснений, а не упрёков по поводу осанки и воспитания, — повторила я.

— Скажи ей сама, Амелия, — король сжал кулаки и завёл их за спину.

Королева глубоко вздохнула и махнула рукой в сторону кресла:

— Садись, разговор предстоит долгий.

Я стояла, высоко подняв подбородок, и смотрела на мать сверху вниз..

— Когда я была беременна, нам объявили войну, — начала она. — Тогда многие придворные пострадали, в том числе и дети. Предатели, которых мы приютили во дворце, воткнули нам нож в спину. Столько крови наши стены никогда не видели. Меня пытались убить. — Женщина откинула ворот халата, демонстрируя огромный шрам, который тянулся от предплечья и прятался за ухом. — Только чудо меня тогда спасло.

Когда подавили мятежников, солдаты стали оттеснять врагов от стен замка, а выжившие люди прятались в безопасных местах. Я провела самые счастливые месяцы жизни в страхе за наши жизни, за твою жизнь.