Искра

Я застонала, чувствуя, как сонливость сменяется возбуждением и предвкушением. Повела плечами, освобождаясь от одеяла, зашарила свободной рукой в поисках тарелки — отложить мешающий прикоснуться к магу тост, и ойкнула, разрывая поцелуй, когда сорвавшийся с хлеба холодный джем капнул мне на грудь. Прозрачный конфитюр сполз к напряженному соску и, подрагивая, замер на его кончике.

Следом за первой каплей упала вторая — расчертила кожу липкой золотистой дорожкой, — третья…

…немедленно умойтесь, юная леди! Вы совсем взрослая, а перемазались, как поросенок!

— О Боже… — Покраснев, я потянулась за салфеткой, но взять ее не успела. Рывком поднявшись, Александр усадил меня стол, жадно слизывая сладкие следы. — Алекс!.. Ты с ума…

Райдер коротко поцеловал меня, заглушая протест, и снова припал к груди. Обвел языком сосок, собирая остатки джема, укусил, заставив меня вскрикнуть, и мягко покатал меж губами, лаской залечивая боль.

— Алекс…

Маг забрал в ладони мою грудь, сцеловывая конфитюр, с нажимом прошелся ртом по шее, прихватив зубами тонкую кожу.

— Алекс!

— Действительно, вкусно, — улыбнулся Райдер. — Так бы и съел тебя… Упрись в стол, Искра, — надавил он мне на плечи. — Да, вот так.

Глаза мага хищно горели. Он с силой развел мне ноги, любуясь, огладил бедра, талию, стиснул грудь.

— Знаешь, почему на гербе Райдеров дракон, Этансель? Мы никогда не упускаем свои сокровища…

Отдаваясь Александру, я чувствовала себя невозможно бесстыдной — на столе! в гостиной! Господи! — и восхитительно желанной. Следы, что маг оставлял на моем теле, делали удовольствие только острее: я — его сокровище! — и я льнула к нему, ловила его поцелуи и гортанные стоны, пока нас не захлестнуло горячей волной эйфории.

Затылок и спина Александра были влажными от пота. Я потерлась носом о шею мага, коснулась губами соленой кожи, приподняла длинные распущенные пряди и легонько подула. По спине Александра побежали мурашки.

— Еще, — пробормотал он, крепко прижимая меня к себе.

Я подула еще, взъерошив его волосы и оттянув ворот рубашки. Осторожно погладила заживающие ранки от чешуи, покосилась на Одина — не разбудили ли мы волка, — и потрясенно выдохнула, увидев Уилбера с часами в руке. Друг Александра стоял, прислонившись к стене, и беззастенчиво отсчитывал время.

— Недурно, — щелкнул он крышкой. — Смотрю, ты выздоравливаешь.

Плечи мага закаменели. Александр тихо ругнулся и сдвинулся в сторону, закрывая меня собой, дернул, поправляя, одежду.

— Тебя стучать не учили?

— Можно подумать, я твоего зада не видел, — хмыкнул Уилбер и тоже шагнул вбок. — Или мы девок не делили… Вирджиния, ты же не против?

Как в лужу окунул. Холодную грязную лужу, одной-единственной фразой вытолкнув меня в Уайтчепел. И будто не было зимней сказки — только противные смешки, жирная копоть и чужие деньги, жгущие руки. Под взглядом Уилбера я съежилась, закрываясь, подтянула колени к груди. Опустила голову, пряча выступившие слезы и задрожавшие губы.

Взметнувшееся одеяло накрыло меня с головой, следом раздалось шипение — как водой на раскаленный металл — и крик:

— Охренел? Ты мне лицо чуть не сжег!

— За языком следи, — сказал Александр, снимая меня со стола. Избавил от пледа на голове, плотнее укутал мои плечи в мягкую шерсть. — Извинись, — повернулся он к Уилберу.

На руке мага, поймавшего брошенный Райдером файербол, от запястья к кончикам пальцев нарастала новая кожа. Морщась, он держал кисть ладонью вверх, осторожно сдувая шелуху высыхающих волдырей. При словах Александра Уилбер поперхнулся воздухом и уставился на нас.

На меня, на Райдера. Снова на меня, смерив оценивающим взглядом, от которого затошнило. Насмешливо подняв бровь, на Александра.

— Серьезно?

— Шон!

— Гончий и воровка, какая пошлость, — ухмыльнулся Уилбер. — Мои извинения, мисс Хорн, — обозначил он насмешливый полупоклон. — Не думал, что вас может что-то смутить.

— Принимаем, — сжал мое плечо Александр. — Сейчас мы переоденемся и вернемся. А ты озаботься обедом, слуг нет, и еды тоже нет.

Я шла за Алексом как в бреду. Ноги подламывались, лицо горело, будто от десятка пощечин. «Гончий и воровка! Воровка… воровка…» — гремело в ушах. — «Воровка!» Слезы одна за другой срывались с ресниц, жгли подбородок, распухшие от поцелуев губы.

…что будет теперь, когда он знает? Что я буду делать, если он снова станет холодным и безразличным? И пусть холодность, но если разочарование и отвращение?

А миссис Ллойд? Ее брат?

Беззвучно всхлипнув, я зажала рот ладонью. Если бы не Александр, я бы, наверное, попыталась сбежать — до того, как он что-нибудь скажет, потребует объяснений, — но маг крепко держал меня за руку, и я, в ожидании приговора, механически шагала за ним. Как ослепшая от слез кукла на шарнирах.

Хлопнула дверь.

— Кретин, — буркнул Александр, стягивая рубашку. — Я ждал его вечером, но… Искра, ты плачешь?..