Искра

Неужели счел ее кровь недостаточно чистой для Источников — четыре семейства прочно срослись друг с другом, и только боковые ветви выпирали неухоженными прутьями? Или из-за мезальянса? «Мой папа был инженером, а мама его женой» — потомок француза, бежавшего от революции, не пара для леди?

…или он позволил ей уйти?

Так или иначе, в пятнадцать лет мисс Лилиан Элизабет Гордон была жива и, вероятно, замужем. В восемнадцать она родила дочь, которую не проверяли на Источник, а спустя еще восемь лет умерла по-настоящему. Дэвид Хорн пережил жену на две недели, и Вирджиния осталась с дядей и тетей.

…мать и дочь, объявленные мертвыми при жизни. И если с матерью все ясно, то кто и, главное, зачем похоронил Вирджинию?

Маг стянул испорченные перчатки, смял их в кулаке, угрюмо глядя на ворох газет.

Надо же, Этансель Хорн. Источник Гордонов, правнучка шотландского графа и французского маркиза, редкий бриллиант, который он выловил из канавы и собственными руками отдал Райдеру, решив, что девчонка — никчемный бастард.

— А мистера Ламберта убили.

Вздрогнув, Шон едва удержал боевое плетение.

— Кто такой мистер Ламберт? — повернулся он к подкравшемуся архивариусу.

— Прежний редактор «Морнинг Ньюс», — указал тот на автора пасквиля о Хорнах. — Громкое было дело… Он захлебнулся морской водой в собственном кабинете, убийцу так и не нашли. Из всех следов — горсть рыбьей чешуи. Еще чаю, мистер Уолтер?

— Нет, благодарю, — встал Шон. — Я узнал все, что необходимо. Вы мне очень помогли, мистер Кейси, — сказал маг и, оставив на столе два фунта, быстро пошел к выходу.

— Обращайтесь! — понеслось вдогонку.

Сент-Джеймс-стрит встретила его алым закатом и низкими тучами. Поднявшийся ветер гнал мелкий мусор и пыль, раздувал юбки проходящих мимо женщин, сбивал шляпы с мужчин. Кутающиеся в темные плащи кэбмены походили на нахохлившихся ворон, рассевшихся на экипажах.

— Пикадилли, Королевская Академия, — назвал Шон первый пришедший в голову адрес.

— Пять шиллингов.

Кэб мягко покачивался на рессорах, стучали подковы. Маг водил острым когтем по сиденью экипажа, и на вытертой коже обивки оставались белые полосы.

Все в мире происходит из-за денег, секса и власти. Еще из мести — но мстить тринадцатилетней Вирджинии? Девчонка осталась невинной, несмотря на более чем смазливое личико, и тот, кто вышвырнул ее на улицу, не подозревал о возможностях Источника. Значит, деньги.

Хорны не бедствовали: он был в магазине два или три… да, точно три раза, и неплохо помнил дорогие книги, старый глобус — продав его, можно было бы жить лет пятнадцать, — и атмосферу респектабельных буржуа. Вдобавок папа-инженер — годовое жалованье высококлассного инженера сравнимо с земельной рентой, обеспечивающей леди Дэмиан. Куда делись деньги? Кому отошла земля — участок на Хэмпстед Хисс стоит несколько сотен тысяч за акр? Что стало с домом и книгами? Неужели все сгорело?..

Кэб подпрыгнул на камне, и ноготь, чиркнув, располосовал обивку, подцепил конский волос сиденья. Чертыхнувшись, Шон брезгливо окутал палец огнем.

…адвокату Уолтеру счета не покажут, — вытер он руку о платок. — Но не откажут Гончему, если тот заинтересуется смертью снабжавшего его справочниками букиниста.

Но нужен повод.

Шон прикрыл глаза, сосредоточился, нащупывая голема. Его двойник, точная копия, лучшее творение, которое даже маги принимали за живое существо, работал в лаборатории Горного Университета. Следуя вложенному приказу, голем методично и тщательно повторял перед лекцией его старые, еще студенческие опыты по изучению влияния низкочастотных плетений на органику; приставленные ассистенты, привыкшие к молчанию патрона, скрипели карандашами, фиксируя результаты в журнале экспериментов.

Убедившись, что все внимание лаборантов занято попискивающими мышами, маг велел голему отойти к столу и, споткнувшись, опрокинуть на монографию Николя Фламеля, купленную у Хорна больше десяти лет назад, едкий дезинфицирующий раствор. Воспоминания о намерении он спрятал за тем же ментальным блоком, который последние семь лет скрывал его эксперименты с материей.

10

Кошмары вернулись на вторую неделю от Королевского приказа.

Снова, как наяву, звенели цепи, душил ошейник, клекотала скрывающая тварей из разлома тьма. Ни шевельнуться, ни увернуться от взрезающих тело когтей, от острых языков, собирающих с кожи горячие струйки.

Кровь за воду.

Неделю за неделей.

А Королева не отвечала, Гончие не приходили, время в подвале то замирало, то вдруг ускорялось, обжигая зрачки проносящимся солнцем, силы таяли, оковы запирали дар, полоса железа на горле доводила до исступления, а приступы животной ярости, заставляющей рваться с цепи, раз за разом превращали его в висельника. Он хрипел и, полузадушенный, затихал.