Искра надежды

— Менди, всегда приятно увидеться, — расплылся он в улыбке.

— Вам — быть может, — отбрила Менди.

Он засмеялся.

— Увидимся в суде.

Не успела за ним закрыться дверь, как мисс Дювилль повернулась к полицейскому, дежурившему в палате, не спуская с Бет глаз. Он не выходил отсюда, даже когда входили медсестры, чтобы осмотреть Бет… там.

— Натан, — обратилась адвокат, — я должна поговорить со своей клиенткой.

— Нет.

— Это займет не больше двух минут.

— Я непонятно выразился?

— Что ж, можешь оставаться. Тогда я буду шептать ей на ухо, чтобы ты меня не слышал.

— НЕТ, — словно по буквам произнес полицейский.

— Если ты не дашь мне поговорить с моей клиенткой наедине, — подошла Менди ближе, не собираясь уступать ни на грамм, — я расскажу всем в участке, что ты наложил в штаны, когда сдавал нормативы, потому что съел в обед неизвестное китайское варево.

— Ты не…

Она скрестила руки на груди.

— Если ты хоть кому-то проговоришься, — шумно задышал он, — что я вышел из палаты, чтобы ты могла переброситься парой слов со своей подзащитной, в моем департаменте с тобой никто на сотрудничество не пойдет.

— Даю слово, — пообещала адвокат, и полицейский, выругавшись себе под нос, оставил их наедине.

— Натан — мой двоюродный брат, — объяснила Менди с улыбкой.

— Мисс Дювилль… — начала Бет.

— Менди, — поправила ее адвокат и подошла к кровати. — Мне просто необходимо, чтобы ты рассказала мне все, что привело к такому исходу. Но для начала, быть может, у тебя есть какие-то вопросы?

Какие-то вопросы? Да у нее десятки вопросов! Почему к ней относятся как к преступнице? Неужели ее действительно посадят за решетку? И что скажет ее отец, когда обо всем узнает?

Сколько ей еще лежать в больнице? И что произойдет, если она попытается бежать? И куда ей вообще идти?

Но вместо всего этого она спросила:

— А Господь явит мне свою милость?

— Прошу прощения… — недоуменно сузила глаза Менди.

— Как сказал тот судья, помните? Как думаете, Господь явит мне свою милость?

— Я бы больше беспокоилась о том, чтобы свою милость явил тебе судья Пино, — проговорила Менди, глядя в окно. — Мы зовем его Пино-макс. Потому что он любит назначать максимальное наказание. И он явно не мастер своего дела. Ты несовершеннолетняя, но тебя будут судить, как взрослую, — вздохнула она. — Послушай, не стану тебя обманывать, обстоятельства не в твою пользу. Ты незаконно приобрела таблетки по Интернету — раз; медицинское прерывание беременности можно проводить только под наблюдением врача — два. Но это всего лишь верхушка айсберга. Мы живем в штате, где эмбрион по закону считается человеком. А это означает, что если женщина намеренно причинила вред растущему внутри нее эмбриону, то в штате Миссисипи ее будут судить за убийство.

Бет съежилась на подушке и плотно закрыла глаза. Но увидела лишь белый кафельный пол ванной и пятна крови на нем.

— Быть может, ты не знала, что делаешь что-то предосудительное, но закон считает иначе, — продолжала Менди.

— Я не понимаю, — пробормотала Бет. — Я думала, что аборты разрешены.

Адвокат достала блокнот и ручку.

— Так, давай пройдемся снова с самого начала, — вздохнула она.

Бет кивнула и неожиданно для самой себя вернулась в «Раньон» — рынок, где она сидела на кассе в крошечном магазинчике. В одном из тех, где прямо на кассе продаются кусочки домашнего пирога. Была обычная смена — это значит постоянные покупательницы: пожилые белые дамы с сеточками для волос и их молодые темнокожие компаньонки, толкающие их тележки. «Тесси, какие огромные зеленые бобы!» — слышала, к примеру, Бет, и тут же: «Смотрите, мисс Энн, они со скидкой».

Упаковщиком у кассы стоял темнокожий мужчина по имени Руль. Когда мистер Раньон, проходя мимо, щипал Бет за зад, Руль втягивал голову в плечи, как будто ничего не видел.

Если не верите, что Америка за сотни лет ничуть не изменилась, зайдите на рынок. Каждый день в «Раньоне» был похож на предыдущий — вот почему, когда в магазинчик вошел незнакомец, словно гром среди ясного неба ударил. Он был высок, не ниже метра восьмидесяти, в спортивном костюме — даже в такую адскую жару — и застегнутой на все пуговицы рубашке. С упаковкой из шести пивных банок незнакомец направился прямо к прилавку.

— Добрый день, — поздоровался он и посмотрел на ее бейдж, — Бет!

Его голос легко поднялся до нежно-розовых тонов, и, когда отзвучал, создалось ощущение, что воспарившей птице подрезали крылья.

— Мне нужно взглянуть на ваши документы. — Чтобы взять себя в руки, Бет решила действовать по инструкции.

— Польщен. — Он улыбнулся — словно свет вспыхнул. — Но я мог бы просто представиться, если вы хотите узнать, как меня зовут.

— Видимо, вы не местный, — машинально закивала Бет.

— Из университета Висконсин, — охотно признался неместный. — Мы приехали на соревнования по легкой атлетике. А вы, — чуть подался он к Бет, — учитесь в колледже?

Бет было семнадцать. Она не училась в «Мисс Оле» и не знала, поступит ли вообще в колледж. Но она кивнула.