Искупление

— Мы подождём, — согласилась женщина. — А пока поработаем на любом другом месте.

Так Людмила Витальевна с сыном Елисеем семнадцати лет от роду стали членами общества. Поселились они временно у Нины.

«Как мне быть? — думал Анатолий, молча наблюдавший сцену приёма прибывших в общество. — Тут готов чёрту в пасть залезть, чтобы убежать от всего, и, прежде всего, от самого себя, а они приезжают и идут сюда! Здесь всё пропитано воспоминаниями, здесь появились первые надежды! Здесь же приходится и хоронить их. А человек без надежд, без будущего разве человек? Он тогда превращается в тупое животное. Как мне выбраться из этого состояния беспомощности? Кто-то сказал из умных, наверное, Чехов, что если тебе плохо, опиши это состояние, оно будет самым правдивым и доходчивым для других. Кого — других? Я что, писатель? Меня читают? Нет, я не писатель, и меня никто не читает! Меня слушают! Слушает. Один человек. Маленький человечек. Слушал. Теперь он слушает учительницу, он теперь ученик. Вот он меня всегда внимательно слушал и просил рассказывать мои были-небылицы. Другие слушали бы меня? Может быть. Тогда, что выходит на кофейной гуще? Приказ, нет, не приказ, а предложение, попробовать себя в писательстве? Попробую, попытка не пытка!»

37

В полночь Сарьяна разбудил телефонный звонок. Звонил управляющий. Сообщил, что с прогулки не вернулась художник Юлия Андреевна.

— Как не вернулась? — переспросил Сарьян.

— В 10.30 за ней заехал Погос, и они вместе уехали. На звонок не отвечает. Погос сказал мне по телефону, что она пожелала остаться в кемпинге на две сутки. На двое суток, — поправился управляющий. — В конце вторых суток приехал Погос и сказал, что в кемпинге её не нашёл. Что мне делать? — спросил в конце доклада управляющий.

— Срочно сообщите об этом в полицию! Скажите, что я прошу их об этом. Завтра я вылетаю. Дайте мне номер телефона Погоса.

Погос, сбиваясь, заикаясь, подтвердил слова управляющего о пропаже Юли.

— Если с нею что-то случится, не завидую я тем, кто позволит себе хоть пальцем её тронуть! — были слова Сарьяна. — Завтра я буду на месте, и ты будь к шестнадцати!

Бросив банковские дела, Сарьян прилетел в Ларнаку. Его встретил управляющий. По его виду можно было догадаться о неутешительных известиях.

— Что полиция говорит? — спросил Сарьян.

— Что она сняла кемпинг на двое суток, переночевала, утром уехала с двумя мужчинами и не вернулась больше.

— С какими мужчинами? — сжал челюсти Сарьян.

— Пока неизвестно.

— Когда будет известно?

— Как только что-то прояснится, они без промедления мне сообщат.

Погос ждал Сарьяна, прохаживаясь около своего «Порше» тёмно-кровавого цвета. В глаза бросились осунувшееся лицо парня, рыскающий взгляд.

«Он всё знает, — решил Сарьян. — Только не понимает пока, как ему будет плохо!»

Погос и в кабинете Сарьяна повторил то, что говорил по телефону, только чаще сбиваясь под расстрельным взглядом.

— Почему ты оставил её одну в незнакомом месте с незнакомыми людьми? — пытал, а не спрашивал Сарьян.

— Она, это… сказала, что устала и хочет остаться одна… Вот… ещё сказала, чтобы я привёз ей утром кисти, краски и бумагу.

— Кто ещё был в кемпинге? Что-то было подозрительное? Какие-нибудь мужчины были там?

— Были какие-то люди… Семья, наверное… Были и другие… Чтобы что-то подозрительное, — Погос поднял плечи, задумался, — не заметил ничего подозрительного.

— Она ни с кем не разговаривала при тебе?

— При мне не разговаривала.

— По телефону тоже не разговаривала?

— Не разговаривала. Хотя…

— Что, хотя? — вонзил взгляд в племянника Сарьян.

— Звонил ваш управляющий, интересовался, когда мы будем дома, чтобы к этому времени заказать ужин.

До конца дня обстоятельства исчезновения Юли не прояснились. Найти мужчин, с которыми она уехала, тоже не удалось. Зная, как важно время, Сарьян позвонил начальнику полиции Кипра Михалису Папагеоргиу. Извинившись за поздний звонок, попросил помощи в деле, концы которого хорошо спрятаны.

Успокойся, дорогой Григорикос, найдём твою пропажу и вернём в сохранности, — пообещал Михалис, и заодно поинтересовался, когда Сарьян прибыл на Кипр, и почему он, начальник всей полиции, об этом не знает? — Нельзя так поступать с друзьями, — упрекнул он Сарьяна.

Полицейская махина завертелась с бешеной скоростью, но результат всё тот же — нулевой. Что-то прояснилось с личностями мужчин, но это всего лишь догадки. Якобы один из двоих турок Ахмет, известный в преступных кругах громкими делами и связями в высших кругах. Бизнесмен. Но бизнес такой, что прибыли от него никакой, а вот как прикрытие — вполне подходящий. Торговля электрическими лампочками, выключателями и розетками. С ним был кто-то в форме. Ахмет всё отрицал, предъявил алиби. Полиция Ларнаки, желая угодить Ахмету, и не ударить лицом в грязь перед своим начальником, почти на коленях умоляла вернуть похищенную иностранку. Не просто иностранку, а очень важную особу, если ею интересуется большой босс.

— Ты себе найдёшь таких тысячу, — уверяли они Ахмета. — Мы же в который раз закроем глаза на твои преступления, только верни нам иностранку.