Искупление Гренгуара (СИ)

— Нет. Она по-особенному смотрела. Если бы только я сразу поняла это. Ее лицо… глаза… Она, несомненно, увидела знакомого человека. А я… я дура последняя… упустила свой единственный шанс, — Мари закрыла лицо руками. — И обо мне ей известно именно в связи с Пьером. Она так странно смотрела на меня. Но почему, почему ничего не сказала? Почему?

— Почему-то мне не кажется, что она дурная женщина, — подошедший Жерар мягко положил руку на плечо Мари. — Еще сегодня утром я говорил Бернарду, что в воздухе будто витает что-то. Возможно, что-то изменится. Вот и случилась ваша встреча.

— Но она ничего не дала, ничего, — глаза Мари были полны слез.

— Как знать, — Жерар слегка улыбнулся ей. — Ты только не теряй надежду. Особенно теперь. И не плачь, пожалуйста. Не то мадам вернется — будет нам всем нагоняй. Довели до слез ее любимицу.

— Не плачь, Мари, пожалуйста, — обняла ее Сильви. — Все будет хорошо, вот увидишь.

— Видишь, уже не плачу, — Мари улыбнулась сквозь слезы. — Спасибо тебе, Жерар. — Она тихонько сжала его руку. — Ты мой самый верный … Лучше не бывает.

У «Красавчика» потеплело на сердце. Вот она, Мари прежняя. Его нежный, доверчивый друг. Пусть будет так. Отныне и во веки. А любовь… Глупо это и смешно. При его-то сединах.

***

— Госпожа, ужин уже подан.

— Спасибо, Флоранс. Письмо почти готово, — Жаклин аккуратно присыпала чернила мелким песком. — Сейчас спущусь. — Она еще раз пробежалась глазами по строчкам, несколько раз кивнула собственным мыслям. Ну что же, вполне убедительно.

— Вы все-таки хотите его известить обо всем? — в голосе камеристки зазвучала легкая грусть. Она была очень привязана к своей госпоже. Была ей скорее подругой и наперсницей, чем служанкой. И все, что касалось сердечных тайн Жаклин, вызывало живой отклик в сердце Флоранс.

— Да, — твердо произнесла графиня. — Через неделю король дает бал в честь нашей победы над испанским флотом. Капитан Монферан нынче герой. «Марианна» под его умелым командованием показала себя с наилучшей стороны. Разумеется, мсье Рене — самый почетный гость на балу. Мы тоже приглашены. Я смогу вручить ему письмо, где изложены подробности моей случайной встречи в Туре. А Монферан знает, как найти Пьера.

— У вас благородное сердце. Только так вы и могли поступить, — вздохнула Флоранс. — Но все же… когда я вижу, как вы терзаетесь…

— Перестань, прошу…

— Простите, простите, меня госпожа, я такая дуреха, — девушка опустилась у ног графини. — Сама разбередила рану. Я только хотела спросить, а не проще ли было известить эту вышивальщицу, Мари?

— Ох, Флоранс, ты совсем глупая, — Жаклин печально взглянула на камеристку. — Да разве я имею право говорить с ней об этом после… после всего, что было на «Страннике»? Нет. Да я бы и не смогла. Я все еще люблю его. Но ухожу в сторону. Что толку от того, что он тоже будет страдать? Пусть будет счастлив. Я соединю две любящие души. Любовь это так прекрасно. Даже если твой удел — это удел нищего: слегка погреться в ее лучах. — Последние слова графиня произнесла тихо, почти шепотом. Душа вновь заныла, наполняясь горько-сладкими воспоминаниями. Однако, сделав над собой усилие, Жаклин прогнала их и решительно поднялась. — Идем, Флоранс. Не стоит заставлять моего супруга ждать ужина слишком долго.

***

Пьер вошел в портовый кабачок Малаги и нетерпеливо огляделся. Резкий переход от яркого испанского солнца к полумраку тесноватого помещения заставил его ненадолго зажмуриться. Когда зрение наладилось, Гренгуар с радостной улыбкой направился к столику около окна.

— Рене, вы не представляете, до чего я рад вас видеть, — воскликнул Пьер, сжимая в объятиях друга и благодетеля.

— Ну почему же, — засмеялся Монфреран. — Очень даже хорошо представляю. Потому что тоже рад тебя видеть.

— Наслышан о ваших ратных подвигах. Просто сгораю от желания все услышать из первых уст.

— Об этом после, — Рене жестом пригласил сесть.

— Уж больно вид у вас загадочный, — Пьер внимательно посмотрел на собеседника. — Сказать по правде, я был весьма удивлен вашему письму. Встреча здесь, в Малаге. Да еще срочно. Уж не собирается ли Его Величество купить у меня партию толедских клинков. Ах, Рене, вы только взгляните на это чудо, — глаза Гренгуара заблестели и он осторожно вынул из ножен новенький клинок.

— Хорош, — с видом знатока разглядывал оружие Монферан.

— Какая сталь, закалка, — продолжил восхищенный панегирик Пьер. — А эфес! Чеканное серебро, пантера в прыжке и два изумрудных глаза.

— Пожалуй, я зайду к тебе на корабль, посмотреть всю партию, — задумчиво пробормотал Рене. — Однако и это отложим на потом. Хочу тебя спросить, когда возвращаешься во Францию?

— Да… через месяц… примерно, — Гренгуар был немного удивлен резкой смене темы.

— В Париж?

— Да, там много заказов: серебро, ткани, клинки опять же.

— Что-то подсказывает мне, что в этот раз ты немного дольше задержишься во Франции. Съездишь в Тур, например.

— В Тур? — растеряно переспросил Гренгуар. — Зачем? Там у меня нет никаких дел.

— Будут, — с ударением произнес Монферан, глядя в глаза собеседнику. — В белошвейной мастерской мадам Гасьон.