Искупление Гренгуара (СИ)

А тем временем, Пьер и Мари сидели рядышком в лавке и подбивали кое-какие денежные итоги. Вернее, подбивала Мари. А Пьер делал унылую гримасу и пытался как-то разнообразить нудную процедуру: то утаскивал нужную монету, то отнимал перо, а то внезапным поцелуем сводил все вычисления к нулю. Мари возмущалась, но не так, чтобы очень и обещала, что процесс затянется до утра, если возлюбленный не прекратит свои дурачества. Пьер действительно вскоре прекратил. Шутки застревали в горле, когда он видел, как долго порой Мари вглядывается в монетку, как близко подносит ее к глазам, как щурится, но старается изо всех сил, чтобы никто этого не заметил. «Хорошо, гордая моя девочка, — думал поэт, с нежностью глядя на возлюбленную, — я не замечу. Ничего не замечу, если тебе так нужно».

— Ирэн, это серьезно? — грустно спрашивал Пьер уже на следующий день, улучив момент, когда Мари была чем-то занята. — Со зрением.

— К сожалению, — тяжело вздохнула его собеседница. — Рада была бы как-то обнадежить вас, но, увы. Зрение падает. Мы стараемся не замечать, но… Мари слишком много работала и слишком много пережила. Смерть близких, ее собственная история, ваша разлука, страшная ночь пожара — все это не лучшим образом сказалось на ее здоровье. Хотя она ни разу не пожаловалась. Ни разу. Но может быть, смена обстановки, долгожданное счастье и продолжительный отдых помогут ей. Пьер, — в голосе Ирэн прозвучала почти мольба, — подарите ей отдых. Мари, безусловно, моя лучшая работница, но в то же время практически член семьи. Я хочу ей только счастья. Вы один можете ей это счастье дать.

— Я обещаю, Ирэн, — твердо сказал Пьер. — Все будет. И отдых, и смена обстановки, морская прогулка. Она будет счастлива.

А пока Гренгуар помогал любимой считать самые вредные мелкие монетки, которые даже с его орлиным зрением трудно было различить. Пьеру удавалось делать это столь ненавязчиво и деликатно, что он заслужил несколько улыбок Мари и даже один поцелуй. Наконец все было разобрано, подсчитано и записано. Наши влюбленные поспешили на волю, в теплый, предзакатный вечер. Мари привела любимого в крошечный цветник на заднем дворе. Она всегда приходила сюда, когда хотелось разгрузить затекшую от работы спину или дать отдых уставшим глазам. Да и не только она. Все девочки. Каждая ухаживала за цветами, когда было немного свободного времени. Чтобы было чему радовать глаз и душу.

Вот и сейчас цветник послужил местом приятного уединения для двух влюбленных.

— Мари, — в голосе Пьера явно слышалось волнение. — Ты знаешь здесь какого-нибудь священника, не слишком большой фанатика, способного понимать людей?

— Да, — кивнула Мари, глядя на возлюбленного с легким удивлением. — Отец Гийом. У нас маленький приход. Его направили сюда. Хотя поговаривают, что скорее сослали. Он особенный, не похож на других. Никогда геенной огненной не стращает. И прежде всего сам старается жить по заповедям, главная из которых: «Возлюби ближнего своего, как самого себя». Он говорит удивительные проповеди, в которых чаще всего повторяет одно место из Евангелия: «Смотрите, не презирайте ни одного из малых сих, ибо Ангелы их на небесах каждый день видят лице Отца Моего». Каждого из нас он призывает к милосердию, добру и любви. Сам живет в абсолютной нищете, ни имеет двух одежд и всячески заботится о тех, кто нуждается в его помощи. Умеет написать разного рода прошения, если нужно. Люди за это приносят немного денег либо еду. Тем и живет. Он считает, что если человек оступился в первый раз, нужно подать ему руку, тогда мы сохраним в нем искру Божию, не потеряем его. А если сразу станем озлоблять страшными наказаниями и обещаниями адских мук — только душу загубим. Отец Гийом вообще против любых телесных наказаний и пыток. Он говорит, что это унижает и уничтожает личность. Из-за таких вот взглядов гуманиста, его и невзлюбили в монастырях, где он был раньше. А мы его любим. Все здесь. Потому что знаем, он всегда поможет. Он совсем как мой отец. Даже имя то же самое. Он все знает обо мне. И очень поддержал в свое время. Но только… почему ты заговорил о священнике?

— Я хочу обвенчаться с тобой, — Пьер взял в ладони лицо возлюбленной и заглянул в ее глаза. — Как можно скорее. Я знаю, там нужно три оглашения и еще время. Но я ведь могу снова уйти в море. Тогда снова нужно ждать. Сколько же можно? Надеюсь, я смогу уговорить твоего отца Гийома. Если только… если ты согласна. Я не давлю на тебя. Не имею права. Ведь ты так ждала меня, а я … — Гренгуар вдруг замолчал и отвел взгляд. Руки его сами собой опустились.

— Она очень красива, — после паузы проговорила Мари. Голос ее был чуть хрипловатым, не то от волнения, не то от комка, сдавившего горло.

— Кто? — Гренгуар резко вскинул голову и ошарашенно посмотрел на возлюбленную

— Незнакомка, однажды побывавшая здесь. Золотые волосы, изумрудные глаза и кожа белее первого снега. Она едва не потеряла сознание, когда увидела твой портрет.