Искупление кровью

Она продолжала листать страницы, уже не вглядываясь в то, что представало перед ее глазами. Пока наконец не расшифровала пять букв. ШАРОН. На самом верху страницы. Потом вытащила кассету из коробки. На ней было написано то же имя. Марианна с облегчением вздохнула:

— О’кей, возвращайся к себе.

— Почему вы не уходите?

— Давай пошевеливайся…

Они вернулись в особняк. Марианна следовала советам Фрэнка. Если у него есть сейф, прихвати все, что там лежит, так будет правдоподобнее.

— Где у тебя сейф?

— Сейф?

— Ну да, сейф. Где он?

— Там. — Он ткнул пальцем в безобразную мазню на стене.

— Открывай…

Он снял картину, вытер пот со лба, набрал код.

— На колени, — скомандовала Марианна. — Руки за голову.

— Прошу вас…

— Делай, что сказано! — заорала она.

Прокурор встал на колени возле стола. Марианна сунулась в сейф: связка банкнот, часы, футляры для драгоценностей, письма. Она побросала все это в кожаный чемоданчик, добавив туда же досье Шарона.

— Ключи от ворот?..

— Они… Они висят в вестибюле… Перед дверью… Берите и уходите.

Марианна закрыла чемоданчик. Пора кончать. Сейчас или никогда.

Она или он. Он или Даниэль.

Стрелять в человека. Когда он стоит на коленях. Выше ее сил. Может быть, если он встанет, получится.

— Поднимайся…

Он выпрямился с ловкостью и грацией страдающего ревматизмом носорога. Затрясся, словно больной Паркинсоном в терминальной стадии. Марианна смотрела ему прямо в глаза. Палец на спусковом крючке. Нервы в полном раздрае.

Нет, она ни за что не сможет. Подумай о Даниэле. Подумай о себе. Подумай о детишках… Ей было нужно услышать признание. Чтобы найти в себе силы для выстрела.

— Кажется, ты любишь ребятишек, Обер… Настолько, что пользуешься ими для всяких гнусностей…

Он вытаращил глаза. Пот струился из-под волос, ручьями стекал на шею.

— Я, видишь ли, в курсе… Знаю, что ты — педофил! ПЕ-ДО-ФИЛ!

— Да никогда в жизни, Марианна!

— Не называй меня Марианной! — кричала она в истерике. — Я знаю, что ты вытворяешь с детьми! Ты и твоя подружка-судья!

Он казался ошеломленным. Классный комедиант, этот прокурор!

— Мадемуазель де Гревиль, клянусь вам, что…

— Ты негодяй! Ты за это заплатишь!

Он дрожал все сильнее, умолял ее взглядом. Она сжимала рукоятку пистолета. Колебалась. Что, если Фрэнк солгал? Так или иначе, это нужно сделать — ради Даниэля. Марианна прошлась по гостиной. На короткий миг повернулась к прокурору спиной.

Никогда не поворачивайся спиной к противнику. Ее ведь этому учили!

Яростный удар сзади по черепу взметнулся взрывом, окрасил все, что было в пределах видимости, в алые тона. Марианна разжала пальцы и упала ничком на канапе. Тут же со стоном развернулась. Увидела, как сверкают обломки снаряда, хрустальной пепельницы, а главное — Обера, который наклонялся, чтобы подобрать оружие.

Она вскочила с невероятной быстротой и, испустив боевой клич, набросилась на прокурора в тот самый момент, когда его пальцы коснулись «глока». Они покатились по плиткам пола, Марианна задыхалась под тяжестью восьмидесяти килограммов чистой ярости. Обер молотил ее по лицу кулаками, страх и отчаяние удваивали его силы. Следовавшие один за другим неистовые удары отдавались в мозгу. Наконец Марианне удалось блокировать его руки, она оттолкнула прокурора, вскочила. Декор в классическом стиле кружился перед ней в вальсе. Позолота и маркетри слились в одну адскую фарандолу.

Но зрение ее было все же достаточно ясным, чтобы различить прокурора, подползающего к стволу. И снова он коснулся пистолета кончиками пальцев. Марианна прыгнула, придавила Обера к полу, села на него верхом. Пистолет заскользил по плиткам, все дальше и дальше.

— Мразь! Подонок!

Она стиснула его голову, приложила лицом об пол. Несколько раз. В каком-то мрачном неистовстве. Он стонал, извивался, попусту дергал руками.

У Марианны де Гревиль был шанс. Она выросла в благополучной среде, ни в чем не нуждаясь.

Отпустив его голову, она стала бить кулаками по затылку. Колотила с невиданной яростью, выкрикивая при этом:

— Я нуждалась в любви, мудак! Я нуждалась в любви! В любви!

Прокурор уже не стонал. Не двигался. Но она продолжала бить.

— Ты не имел права так со мной обойтись! Не имел права!

Наконец она прекратила расправу. Кулаки сжаты, рот перекошен, глаза вылезли из орбит. Она вскочила на ноги, чуть не упала снова, так все кружилось перед глазами. Слезы смешались с кровью на ее лице. Она подобрала пистолет, несколько секунд стояла неподвижно. Перед зрелищем мужчины, лежавшего без чувств, лицом в небольшой красной лужице.

Убедись, что он мертв, Марианна… Голос Фрэнка продолжал отдавать приказы. Фрэнк…

Она забыла о копах, которые ждали снаружи. На мгновение забыла, зачем она здесь. Встала на колени перед телом, приложила дуло пистолета к черепу. Прямо над разбитым затылком. Дуло дрожало, как и ее рука до самого плеча.

Стреляй, Марианна. Он все равно уже мертвый. Стреляй. Чтобы спасти Даниэля.