Искушение

Мне кажется, что моя голова сейчас взорвется. И сердце тоже. Я закрываю глаза и вижу внутри себя черно-зеленую нить уз моего сопряжения, к которой я уже так привыкла за эти два дня. Я беру ее в руку и сжимаю, одну за другой посылая Джексону волны энергии, вспоминая все те моменты, когда я видела под его глазами темные круги, смотрела на его напряженную улыбку и думала, что ему просто нужно выспаться.

Это была моя вина. Я была так занята своими собственными проблемами, что не видела, как мой суженый страдает и старается это скрыть – притом прямо у меня на глазах. И тут до меня доходит еще кое-что… Джексон знал, что Хадсон вытягивает энергию из наших уз. И ничего мне не сказал.

У меня разрывается сердце. Он не хотел, чтобы я испытывала чувство вины. И не хотел, чтобы мне пришлось выбирать.

– Прекрати. Ты должна прекратить.

Вряд ли я могу прекратить. Потому что это ужасно. Совершенно ужасно.

– Грейс! – Голос Хадсона гремит в моей голове, и я не могу делать вид, будто его нет. – Прекрати!

– Это же из-за тебя я думаю обо всем этом, а теперь ты говоришь мне прекратить? Иди ты на хрен.

– Я говорю о твоей энергии! – Он кладет свою ладонь на мою. – Ты не можешь продолжать перекачивать в него свою энергию, иначе у тебя ничего не останется. Ты должна это прекратить.

Он прав. Я чувствую себя так, будто могла бы проспать целый год. И отпускаю черно-зеленую нить, но из-за этого на меня наваливается чувство утраты.

– Черт возьми, – ворчит Хадсон. – Ты убьешь себя, если не побережешься. С такими вещами экспериментировать нельзя.

И прежде чем я успеваю ответить, посылает мне заряд своей собственной энергии, чтобы восполнить ту, которую я отдала Джексону.

– Тебе было вовсе не обязательно это делать, – говорю я, чувствуя, как в меня вливаются силы.

– Кто-то же должен, – рявкает он. – Раз уж ты сама вообще неспособна думать о себе.

– Неправда.

– Правда. И то, что мой брат позволяет тебе заниматься такими вещами, – это тоже черт знает что. Узы сопряжения существуют не для этого.

– Да ну? – Я смотрю на него. – Узы сопряжения существуют не для того, чтобы заботиться друг о друге?

– Ключевые слова здесь – «друг о друге», – резко бросает он.

Мой телефон издает короткий звон, я достаю его из кармана и читаю сообщение от Джексона:

Джексон: Пожалуйста, никогда больше так не делай.

Три точки мигают, исчезают и опять начинают мигать, как будто он переосмысливает то, что собирался написать мне вначале. Наконец телефон звенит еще раз.

Джексон: Спасибо.

Я быстро пишу: люблю тебя и спокойной ночи, затем убираю телефон.

– Он поблагодарил тебя за то, что ты отдала ему свою силу?! – Хадсон всплескивает руками. – Хорошая же у тебя пара, Грейс.

Я набрасываюсь на него.

– Знаешь что, не тебе говорить мне об узах сопряжения – ведь ты спокойно отнесся к тому, что твоя пара погибла, чтобы воскресить тебя.

Меня вдруг охватывает неистовая ярость, такая чудовищная, такая обжигающая, что она грозит расплавить меня изнутри. И несколько секунд я могу думать только об одном – о том, что мне хочется разнести в щепки весь мир.

Потом это чувство уходит так же, как и пришло, и тут я понимаю, что эта ярость была не моей. Она принадлежала Хадсону, а не мне.

Проходит еще несколько секунд, прежде чем он вновь обретает желание – или возможность – говорить. При этом голос его звучит вполне вменяемо и от этого кажется еще более грозным.

– Во-первых, Лию я ни о чем не просил. Неужели ты думаешь, что мне хотелось оказаться в таком положении? Очутиться в заточении внутри твоей головы и наблюдать, как развивается ваш с Джексоном роман? Быть живым и в то же время неживым? Во-вторых, Лия вовсе не была моей парой. А в-третьих, не тебе обвинять меня в чем-то, поскольку ты понятия не имеешь, о чем вообще говоришь.

И я чувствую, что под его яростью скрывалась такая всепоглощающая боль, что невозможно взирать на нее спокойно. Эта боль выжигает мой собственный гнев и оставляет только смутную тревогу, как будто есть нечто такое, чего я просто не понимаю.

Осознав, что я хочу это понять, я испытываю потрясение. А осознание того, что я хочу помочь, вообще повергает меня в шок. И в то же время я не удивлена.

– Хадсон? – тихо говорю я, надеясь пробиться к нему сквозь всю эту боль.

Но зовя его, я знаю – он не ответит. Знаю, что, хотя он и заперт в моей голове, он тем не менее исчез.