Искушение чародея(сборник)

   Как всегда, само перемещение заняло ровно одно мгновение: вот только что Павлыш вдохнул поглубже и задержал дыхание, погрузившись с головой в вязкую жидкость, – и сразу же захлопнувшаяся крышка откинулась, зажимы на руках, ногах, голове разомкнулись – он вынырнул, выдохнул и огляделся.

   Из соседних кабинок – громадных свинцовых коконов – выбирались Эмма и Домрачеев. Им подали полотенца и комплекты одежды, провели в раздевалку. В гулком зале то и дело клацали зажимы, громыхали крышки. Из телепорток извлекали контейнеры с тем добром, что выгрузили в Министерстве.

   – Интересно, – сказал Домрачеев, – они всем этим торговать собрались?

   Павлыш фыркнул:

   – Я, конечно, слышал историю про то, как Колумб менял бусы на золотые слитки, но наши аборигены уже освоили межпланетные полеты. Ты действительно думаешь, что они придут в восторг от юлы или бюстгальтера?

   – Это подарки, – бросила из-за перегородки Эмма. – Мы расскажем в ГЦ о том, чего достигло человечество, какие изобретения совершило.

   – Не проще ли было воспользоваться для этого, собственно, одним из его изобретений: голографическим проектором? Не пришлось бы тащить с собой весь этот хлам.

   – Академик Окунь настоял на том, что голо не заменит предметы материальной культуры. И лично решил проследить за погрузкой… а он – великий человек, однако склонен к некоторой избыточности. Но это, – добавила она, – вообще говоря, не ваша забота.

   – Ага, – заметил Павлыш, покидая раздевалку. – Вот и вопрос, вот и загадка: а что, вообще говоря, – наша забота? Никто ничего не знает, это ясно. Но предположения-то вы строите, Эмма Николавна? Основываясь на вашем уникальном опыте общения с представителями Галакцентра?

   Хлопнула дверца, Эмма вышла в коридор, уже переодетая в облегающий иссиня-черный костюм. Ровно такие же были на Павлыше и Домрачееве.

   – Так или иначе, мы сами тоже оказываемся в роли наблюдателей. Вот в этом наша задача и состоит: внимательно смотреть и делать выводы. Не на меня, Павлыш, и не сейчас; я говорю об инопланетянах и том месте, где мы окажемся.

   – Это он тренируется, – сказал Домрачеев. – Значит, мы будем в роли этаких бравых разведчиков?

   Девушка поморщилась.

   – Скорее в роли исследователей, которые оказались на неведомом острове.

   – А это, стало быть, наш Пятница? – Домрачеев кивнул на человечка, который уже семенил к ним по проходу. Размером с трехлетнего ребенка, однако лицо взрослое, а глаза… что-то с ними было не то, и Павлыш не сразу сообразил: да ведь они выпуклые и вращаются, как у хамелеона!

   – Добрый день! Вы последние из прибывших гостей? – Голос у него был металлический и звучал как будто прямо из груди. Из черного коробка, приколотого к одежде. – А где же Академикокунь?

   – Он вот-вот закончит с погрузкой и явится, – пообещала Эмма. – А вы?..

   – Я ваш спутник, провожатый, гид, вергилий.

   – Кто? – изумился Домрачеев.

   – Потом, – одернула его Эмма. – Скажите, любезный, а где находятся остальные?

   – В криокамерах, готовы к старту, началу, полету, транспортировке. Если Академикокунь задерживается, я сопровожу вас на корабль; сам он найдет дорогу.

   – Академик, – пояснила им Эмма, – уже бывал на корабле – когда обсуждали погрузку подарков.

   Они двинулись вслед за человечком, который – вопреки ожиданиям – двигался чрезвычайно проворно и даже как будто плыл над коридором. Однако следы на полу он оставлял – небольшие темные пятна – вроде капель, что ли…

   – Слушайте, – шепнул Павлыш Эмме, – как такое может быть? Во всех сводках всегда подчеркивалось, что земляне – уникальный случай во Вселенной, ни одна гуманоидная форма жизни, кроме нас, ГЦ не известна… Откуда он тогда взялся? Самозародился в недрах собственного корабля, как средневековая мышь?!

   – Горюете о собственной уникальности, Павлыш? Не переживайте, это – вергилий, робот, с их помощью ГЦ общается с нами. Видимо, они заметили, какой шок испытывает обычный человек, столкнувшись с рокошами или с блур-ашаграми. Вот и решили сгладить эффект.

   – Глупо, – сказал Домрачеев. – Это же еще жутче: такой кадавр, почти похожий на нас, но не совсем.

   – Вы двое, да поймите же наконец! То, что с нами происходит… Ошибки – это неизбежность. Не бывает контакта без ошибок: различные знаковые системы, ценности… да все разное! Наша задача в том и состоит, чтобы с помощью ошибок выявить разницу между ими и нами – выявить и научиться воспринимать ее как должное.

   – Так что, – уточнил Павлыш, – значит, мы с Домрачеевым прощены? Ну, за ту глупую шутку с перепутанными именами? Если уж ошибки неизбежны… Общей пользы для – а?

   – Да! – подхватил Миша. – Эмма… э-э-э… Николаевна, будьте милосердны, дайте нам второй шанс!

   – Никогда! До тех пор, пока вы называете меня по отчеству, это категорически исключено.

   Она с видимым удовольствием посмотрела на их растерянные лица, усмехнулась краешком рта и ускорила шаг. Вергилий ждал у лифта, рядом с панорамным окном, из которого открывался вид на станцию.