Искусство эпохи Возрождения. Нидерланды, Германия, Франция, Испания, Англия

Обступили… окружили… пронзили… – нарастание безвыходности Эль Греко передает, внушая мысль, что мы вплотную приблизились к столпившимся на Голгофе. Мы заглядываем в их круг через головы Девы Марии и ее близких, чьи фигуры не уместились в раме. Слегка наклонная ось картины, нацеленная на основание креста, над которым склонился плотник, перечеркнута наверху горизонталью, на которой круглятся головы и шлемы толпы: возникает схема водружаемого распятия. Руки Христа, если бы они были пригвождены к перекладине, простирались бы от левого края картины до правого[1237]. Свет сумеречный, как в псалме Давида.

Однако Христос – не Давид. Своей смертью он побеждает смерть. Эль Греко заменяет Давидово «пролился, как вода» на противоположное сравнение: пурпурный хитон Христа подобен устремленному вверх пламени. Узкий клинышек земли слишком мал, чтобы стать опорой фигуре Христа, которая благодаря этому освобождается от тяжести. В очертаниях фигур, в направлениях жестов господствуют косые линии, создающие ощущение легкости. Ладонь Иисуса над крестом распятия выглядит так, будто он отталкивается от воздуха. Христос словно всплывает со дна небесного океана. Этому плавному движению следует взор его увлажненных глаз. Поскольку нижний край картины поднят над полом сакристии на высоту вытянутой вверх руки, то и у нас возникает ощущение подъема над землей – своего рода «подражание Христу», усиливающее воображаемый эффект его вознесения к Предвечному Отцу. Орудия Страстей Господних превращаются в орудия его славы: косые оси, пронзающие Христа, как хлещущие удары, преобразуются наверху в вертикали копий, и все они суммируются в шатрообразном небесном вихре, устремленном за раму картины. Из невидимой вершины небесной скинии Бога Отца бьет вниз двойной луч, обещающий Сыну вознесение на трон Господень.

Один каноник[1238] нашел неприличным, что головы в толпе возвышаются над головой Христа. По-видимому, он искал рациональных доводов в пользу интуитивного неприятия живописи Эль Греко, иначе не заявил бы, что на картине к тому же присутствуют три Марии, не упомянутые в данном евангельском эпизоде. Каноник запамятовал, что в Евангелии нет ни слова и о моменте срывания одежд – апокрифическом сюжете, выбранном не самим живописцем, а заказчиком.

Эль Греко обернул промах каноника в свою пользу. Когда члены соборного капитула, рассчитывая на покладистость приезжего живописца, вздумали замять дело и, не потребовав исправлений в картине, предложили Эль Греко 227 дукатов вместо 900, потребованных его представителями, художник, вопреки их ожиданиям, не отдал им картину и обратился в суд. В результате длительной тяжбы он не только получил требуемую сумму, но и добился публичного признания своего искусства.

Открытие «Эсполио» приурочили к празднику Тела Хрис-това. Толедо посетил Филипп II, подыскивавший художников для работ в Эскориале. Увидев «Эсполио», король передал Эль Греко заказ на картину «Мученичество святого Маврикия» для алтаря собора Сан-Лоренсо в Эскориале[1239].

Христианин Маврикий, полководец императора Максимиана, командовал в Галлии легионом, набранным в Фиваиде. Побуждаемые Маврикием воины отказались принести жертвы языческим богам и участвовать в преследовании христиан. Император велел казнить каждого десятого, но это не сломило их веру, и тогда легион был истреблен полностью[1240].

Эль Греко. Мученичество святого Маврикия. 1580–1582

Кровавая оргия язычества лишь возвышает моральный дух христиан. Цветовая оратория Эль Греко звучит жизнеутверждающе. Ультрамарин, перетекающий в холодный серый, в оттенки коричневого, охватывает картину наподобие органного пункта. На этом фоне мощно звучат жемчужно-голубые и серо-желтые облака и пронизанные светом одеяния ангелов с серебристо-черными крыльями. Торжественная гармония красок прорезается фанфарными вспышками лимонно-желтых, огненно-красных, малиновых, изумрудных тонов.

Построение картины определяется выбранным Эль Греко форматом холста – три к двум. Прикройте по одной трети сверху и слева, и вы получите завершенную сцену переднего плана, картину в картине с точно таким же соотношением сторон. Здесь стоят солисты – все, как в «Эсполио», выше человеческого роста. В центре – святой Маврикий. Отрок-оруженосец держит в руках его шлем, украшенный плюмажем – знаком галльских легионов. Маврикию предлагают избежать мученической смерти ценой поклонения языческим богам. Жест полководца означает, что он признает Богом только Христа. Император (в синем, спиной к нам) отдает приказ распорядителю казни – военачальнику в желтом. Между императором и мучеником виден профиль палача (тоже в желтом), жесты которого говорят о том, что он готов вести Маврикия на казнь[1241].