Читаем Искусство и наука танцевально-двигательной терапии. Жизнь как танец полностью

Опыт хождения по канату, конечно, выявляет парадигматическую схему, которая характеризует равновесие – «симметричное (или пропорциональное) расположение сил вокруг точки или оси» (Johnson, 1987, p. 85). Равновесие на иврите обозначается сочетанием shivuy mishka и буквально означает «выравнивания веса»; это неразрывно связано со схемой и ее статическим аспектом. В испанском языке слова «balance» и «balanceo» относятся к динамическому аспекту схемы, а именно к движениям назад и вперед, которые приводят в положение равновесия или отсутствия равновесия. В сущности, сохранение позы – способность, тесно связанная с равновесием, – подразумевает активацию целого ряда мышц[44]. Поэтому схема равновесия, как указывает Джонсон, является допонятийной (следовательно, довербальной), потому что (1) она восходит к раннему опыту ребенка, например стояния или падения, и (2) при ее использовании и полном освоении приходится иметь дело со «знанием как», а не «знанием что»[45].

Приобретение этих способностей, связанных с равновесием, на самом деле не связано с постижением и применением какой-либо системы правил; это скорее автоматический навык, не требующий усилий. Следовательно, любое сознательное вмешательство в действие может привести к сиюминутной потере равновесия, как, например, тогда, когда мы останавливаемся, чтобы поразмыслить обо всей последовательности движений, которые мы обычно автоматически выполняем при езде на велосипеде, во время вождения машины, при ходьбе или дыхании. Размышление о своих движениях задействует ненужные когнитивные усилия, поскольку автоматический аспект действия состоит именно в ликвидации когнитивного элемента и в экономии психической энергии. Осознание автоматического поведения в результате внешних ограничений или обучения приводит к появлению представления о себе в момент выполнения этих действий. Именно это явление мы наблюдали в случае с Н., о котором говорилось ранее. После того как она стала заострять свое внимание на дыхании, а затем на походке, возникли некоторые тревожные изменения в том, что раньше было автоматическим и спонтанным[46]. Она почувствовала беспокойство, потому что действие было нарушено. Как упоминалось выше, нарушение шаблона произошло внезапно, что привело ее к переходу из организованного состояния в дезорганизованное (ср.: Gallagher, 2005).

В случае Д. хождение по канату приводит к появлению внезапной деавтоматизации в работе механизма равновесия, после чего требуется приложить некоторые усилия, чтобы фактически не потерять равновесие. Последнее порождает множество метафор, базирующихся на схеме усилий. Д. выразила этот метафорический поворот, отметив дополнительные усилия, необходимые для поднятия провисшего каната. Кроме того, она связала усилие с напряжением, и это отразилось в расположении ее тела и характере ее движения. Метонимически это было не натяжение каната, как в начале, во время размещения в пространстве, а скорее напряжение индивидуума, идущего в направлении, проложенном канатом. Метафорически напряжение относится к напряжению, участвующему в других конфликтных ситуациях.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Песни, запрещенные в СССР
Песни, запрещенные в СССР

Книга Максима Кравчинского продолжает рассказ об исполнителях жанровой музыки. Предыдущая работа автора «Русская песня в изгнании», также вышедшая в издательстве ДЕКОМ, была посвящена судьбам артистов-эмигрантов.В новой книге М. Кравчинский повествует о людях, рискнувших в советских реалиях исполнять, сочинять и записывать на пленку произведения «неофициальной эстрады».Простые граждане страны Советов переписывали друг у друга кассеты с загадочными «одесситами» и «магаданцами», но знали подпольных исполнителей только по голосам, слагая из-за отсутствия какой бы то ни было информации невообразимые байки и легенды об их обладателях.«Интеллигенция поет блатные песни», — сказал поэт. Да что там! Члены ЦК КПСС услаждали свой слух запрещенными мелодиями на кремлевских банкетах, а московская элита собиралась послушать их на закрытых концертах.О том, как это было, и о драматичных судьбах «неизвестных» звезд рассказывает эта книга.Вы найдете информацию о том, когда в СССР появилось понятие «запрещенной музыки» и как относились к «каторжанским» песням и «рваному жанру» в царской России.Откроете для себя подлинные имена авторов «Мурки», «Бубличков», «Гоп со смыком», «Институтки» и многих других «народных» произведений.Узнаете, чем обернулось исполнение «одесских песен» перед товарищем Сталиным для Леонида Утесова, познакомитесь с трагической биографией «короля блатной песни» Аркадия Северного, чьим горячим поклонником был сам Л. И. Брежнев, а также с судьбами его коллег: легендарные «Братья Жемчужные», Александр Розенбаум, Андрей Никольский, Владимир Шандриков, Константин Беляев, Михаил Звездинский, Виктор Темнов и многие другие стали героями нового исследования.Особое место занимают рассказы о «Солженицыне в песне» — Александре Галиче и последних бунтарях советской эпохи — Александре Новикове и Никите Джигурде.Книга богато иллюстрирована уникальными фотоматериалами, большая часть из которых публикуется впервые.Первое издание книги было с исключительной теплотой встречено читателями и критикой, и разошлось за два месяца. Предлагаемое издание — второе, исправленное.К изданию прилагается подарочный диск с коллекционными записями.

Максим Эдуардович Кравчинский

Музыка