Искусство игры в дочки-матери

Она улыбнулась. Она никогда не забудет грязь, под конец ее свадьбы до нитки пропитавшую подол ее платья. Они поженились в церкви, как почти все делали в те дни, а затем устроили вечеринку в саду у родителей Джонатана. Ее родители предложили оплатить что-нибудь более торжественное, например, местный отель, но Грейс хотела простую свадьбу. Близкие друзья, семья, фуршет и, может быть, танцы.

– Как-то не очень впечатляет, – пожаловался ее отец, наклоняя голову, чтобы войти в маленький шатер, благоразумно установленный родителями Джонатана вопреки воле Грейс, которая хотела, чтобы все мероприятие проходило под открытым небом.

– Все идеально, – сказала ее мать, улыбаясь Грейс. – И ты выглядишь прекрасно.

– Спасибо, мама.

– И дождь рано или поздно прекратится. Я уже вижу солнышко, просвечивающее сквозь тучи.

Она не ошиблась. Выглянуло солнце, и его лучи осветили купол шатра мягким сиянием. Грейс вышла на воздух, чтобы полюбоваться небом, и Джонатан последовал за ней. Стоя там, рука об руку со своим новоиспеченным мужем, она чувствовала, как напряжение дня рассеивается вместе с облаками, а вопросы о будущих детях тают с последними каплями дождя.

– Это был прекрасный день, – сказал Джонатан. – Я бы не изменил в нем ни секунды. Ни одной капли дождя, попавшей на мой взятый напрокат костюм.

– Ни единого пятнышка грязи, – согласилась Грейс, подумав, что мать Джонатана едва ли с ней согласится, когда гости направятся в дом, чтобы воспользоваться туалетом.

Дождь, бесцеремонно забарабанивший по макушке, грубо выдернул Грейс из забытья. Она встала и потянулась, избавляясь от немоты в плечах и пелены воспоминаний. Рекс и Шарлотта, устав от беготни, тяжело дышали.

– Пора возвращаться, – окликнула их Грейс.

– Бежим!

Они почти добрались до дома, когда разверзлись хляби небесные, и дождь хлынул как из ведра. Рекс носился как угорелый, хватая пастью капли дождя, но Грейс была полна решимости вернуть его хозяевам прежде, чем все они промокнут до нитки.

– Ты иди в дом, я отведу Рекса к соседям, – распорядилась она. Шарлотта крепко обняла пса, а потом послушно убежала, и Грейс, чувствуя себя ужасно неловко, отнесла насквозь мокрого пса соседям.

– Сначала горячий душ, – сказала она, вернувшись, – а после – закутаемся в халаты и будем пить какао.

Согревшись и обсохнув, Шарлотта и Грейс удобно устроились на диване, сжимая в ладонях чашки с какао.

– Почему люди пропадают? – внезапно спросила Шарлотта.

Грейс сделала глоток какао, чтобы немного потянуть время. Если Шарлотта спрашивала о своем отце, то отвечать на это следовало бы, конечно, Амелии. А Грейс, наверное, придется обмолвиться о том, что Шарлотта начала задавать неудобные вопросы. Как-нибудь ненавязчиво, самым деликатным образом. А еще она предложит то, о чем уже давно думала: что, если Амелия хочет, чтобы Том навещал их, она не станет возражать, а если не хочет, Грейс все равно поддержит любое решение Амелии.

И все равно этого будет недостаточно, поняла она, прокручивая в голове их будущий разговор, как часто делала, когда перед ней вставала необходимость поговорить с дочерью о чем-то серьезном. Она так хорошо знала Амелию, что часто могла предугадать все ее реплики. И тем не менее ей раз за разом удавалось вывести дочь из себя. Она всегда вела себя с ней вежливо – они обе вели себя вежливо с момента ее возвращения домой. Но она видела недовольство во взгляде Амелии, слышала его в ее голосе, чувствовала в том, как она ежедневно совершала трехчасовую поездку в офис и обратно, вместо того чтобы оставаться дома наедине со своей матерью.

Она так и не ответила на вопрос Шарлотты. Грейс запаниковала, чувствуя на себе взгляд внучки, наивный и честный, как у собаки. Может, предложить ей еще взбитых сливок вместо ответа? Или маршмэллоу? У нее вроде завалялось немного в глубине шкафа, бело-розовых и, возможно, заплесневелых, если маршмэллоу вообще были подвержены плесени. С виду они казались неубиваемыми. Если бы произошла какая-то мировая катастрофа, править на земле остались бы только муравьи да маршмэллоу.

Нужно было сказать хоть что-то.

– По разным причинам, – ответила она и увидела, как ожидание на лице Шарлотты сменилось разочарованием из-за ее туманного ответа. – Хочешь немного маршмэллоу в какао?

– Нет, спасибо. – Шарлотта отпила из своей чашки. – Мистера Брауна нет уже почти три недели, – сказала она. – Учителя говорят, что он в отпуске.

– Значит, так оно и есть, – рассудила Грейс, испытав несказанное облегчение. Мистер Браун. Ну конечно.

– Возможно, – не стала спорить Шарлотта. – Но я хочу выяснить это наверняка.