Искусство игры в дочки-матери

– Нам нужно придумать, как попасть в одну палатку, – взволнованно прошипела Шарлотта. Она ненадолго задумалась. – Может, скажем, что мне нужно быть рядом на случай, если у тебя случится приступ астмы?

– Они ни за что на это не поведутся, – печально вздохнул Сэмми.

Прозвенел звонок, и все повскакивали со своих мест.

– Приходи сегодня вечером ко мне в гости, – сказала Шарлотта. – Мы что-нибудь придумаем. Должны придумать.

Учебные кабинеты выглядели почти в точности так же, какими они запомнилось Грейс по тем временам, когда в эту школу ходила Амелия. Тогда там, где сейчас висели экраны, были черные доски, на которых писали мелом, но в остальном мало что изменилось. Творчество других детей украшало стены, но в своей сути экспозиция оставалась прежней. Аккуратные рисунки достопримечательностей разных стран, приклеенные к стене кусочками скотча. Карта Европы со столицами, утыканными булавками для шитья. Вулканы из сахарной бумаги, извергающие салфеточную лаву. Разлив нефти с глянцево-черными головами морских птиц, скорбно выглядывающими из гибельных вод.

Даже пахло в кабинете так же. Чернилами, клеем и дезинфицирующим средством, с легким привкусом печеной фасоли, напоминающим о недавних школьных обедах.

– Простите за опоздание. – Миссис Варга влетела в класс с загнанным выражением лица и замерла как вкопанная, увидев перед собой Грейс. – Мама Шарлотты к нам не присоединится? – спросила она.

– Она очень занята на работе, – вступилась Грейс за честь дочери. – Она занимает руководящую должность в очень крупной благотворительной организации, – добавила она. – Они лечат рак.

– Мы можем перенести встречу на более удобное время? – Заслуги Амелии как будто совсем не впечатлили учительницу.

– Зачем же, не стоит, – ответила Грейс. Она продемонстрировала миссис Варге свой блокнот для записей и карандаш. – Я все законспектирую и введу ее в курс дела. – Она улыбнулась, чувствуя себя ужасно профессиональной. – Приступим?

– Да, конечно. Еще раз приношу свои извинения за опоздание, – сказала миссис Варга. – У нас нехватка рабочих рук, и один из заменяющих учителей поздно вышел на работу…

Идеальный момент. Грейс как раз ломала голову над тем, как бы завести речь о мистере Брауне. И вот повод сам собой возник в их разговоре, даже без ее вмешательства.

– Пустяки, – беспечно отмахнулась она, пользуясь представившейся возможностью. – Шарлотта говорила, что один из ее учителей взял внезапный отпуск. Мистер Браун, кажется?

– Да, все верно.

– Надеюсь, у него все хорошо? – подтолкнула Грейс.

– Да, все будет нормально.

Грейс помолчала. «Нормально». Пустое, ничего не значащее слово.

– Могу я спросить, что с ним случилось?

– Мне жаль, – сказала миссис Варга, но в ее голосе звучало скорее раздражение, чем сожаление. – Но я не вправе это обсуждать.

Вежливый способ сказать «не лезьте не в свое дело», подумала Грейс.

– Понимаю, – ответила она. Придется быть менее прямолинейной.

– Теперь давайте поговорим о Шарлотте. – Миссис Варга улыбнулась. – Думаю, эта беседа пройдет как по маслу. Она чудесный ребенок, очень смышленая, хорошо воспитанная, и успела крепко сдружиться с Сэмми. И все-таки я убеждена, что ночевка в палатке с другими девочками во время экскурсии пойдет ей на пользу, и надеюсь, что на них это тоже окажет положительное влияние…

Откинувшись на спинку стула, Грейс улыбалась и слушала, как миссис Варга нахваливала ее внучку. Да, Шарлотта и впрямь была умной девочкой, доброй, и такой прилежной ученицей. Амелия тоже была сообразительной, хотя и не такой покладистой, как того хотелось бы ее учителям. Грейс очень гордилась этим – гордилась своей дочерью, которая всегда имела свою голову на плечах и никогда не уступала в том, в чем не считала нужным. Конечно, дома это качество доставляло немало хлопот: она не поддавалась ни на какие уговоры, если не видела в этом личной выгоды. Тем не менее Грейс всегда уважала ее за это – даже тогда, когда с боем пыталась усадить ее в ненавистное автокресло.

Питер был другим. То ли на правах младшего ребенка, то ли просто в силу особенностей характера он всегда с радостью соглашался на любые безобразия. Когда он научился ходить, Амелия часто наряжала его принцессой, и он кружился перед ней на своих крепких маленьких ножках, довольный жизнью, как метафорический розовый слон.

Но колеса… Вот что стало его настоящей страстью. Игрушечные машинки, экскаваторы, кареты «скорой помощи». Все, что можно было катать по полу, а потом догонять, бегая по дому в розовом платье принцессы. Это приносило ему счастье. Грейс до сих пор помнила день, когда он нашел давно отправленные в утиль деревянные рельсы и игрушечный поезд Амелии. Он смастерил небольшую круговую дорогу и часами катал поезд по кольцу, весело чухая себе под нос. Амелия, конечно, забрала поезд обратно, хотя давно уже с ним не играла. Но в конце концов Питер взял ее измором, и она согласилась отдать дорогу в его вечное пользование.