Искусство на повестке дня. Рождение русской культуры из духа газетных споров

Русский культ старины зародился в середине столетия. По своему происхождению он был связан не с музеем и не с выставкой редких артефактов, а с печатным изданием. Ф. Г. Солнцев одним из первых обнародовал предметы искусства из прошлого России в многотомном сборнике «Древности Российского государства», составленном по заказу и на средства Николая I. В период с 1846 по 1853 год Археологическая комиссия под руководством С. Г. Строганова опубликовала солнцевские рисунки с изображением русского оружия, церковной утвари, церковных украшений, доспехов и коллекционных предметов из Оружейной палаты Кремля. Всего было напечатано 600 экземпляров [Солнцев 1849–1865][623]. Заявленной целью этого грандиозного проекта было сделать доступными исторические предметы VI–XVIII веков, чтобы во всех подробностях и деталях познакомить общество с древнерусскими традициями, обычаями, обрядами, церковной, военной, штатской и крестьянской одеждой, жилищами и постройками, степенью образованности или просвещенности, технологией, искусством, торговлей и прочими предметами [Stuart 1986: 108].

Именно это печатное издание впервые представило предметы русской старины, в том числе иконы, как произведения искусства. Подбор материала, который осуществил Солнцев, был важен потому, что позволял собрать воедино памятники старины, разбросанные по ризницам монастырей и церквей. Принимая во внимание общее состояние рассредоточенности культуры, солнцевские издания были своего рода передвижным музеем, открывающим великолепную коллекцию декоративных предметов и оружия, прекрасно воспроизведенных в цветной литографии.

Первоначально «Древности Российского государства» были частью государственных усилий по сохранению национальной культуры в эпоху Николая I[624]. Влияние оригинального издания Солнцева было огромным. Стасов поспешил признать вклад художника уроком патриотизма, назвав Солнцева «одним из тех лучших и немногих, которые учили нас всех ценить и любить настоящую коренную Русь»[625]. Стоит подчеркнуть, что художники, работающие в русском стиле, использовали в качестве оригинала именно издание Солнцева, на основе которого они моделировали свои творения. Например, Сазиков использовал именно рисунки Солнцева при создании своего отмеченного наградами серебряного канделябра с Дмитрием Донским, который привлек такое значительное международное внимание в Хрустальном дворце в 1851 году. В свою очередь, ювелирная фирма П. А. Овчинникова использовала образцы орнамента, созданные под влиянием иллюстраций Солнцева, в своих многочисленных эмалях, в том числе в ларцах, литургических наборах, окладах Евангелия и икон, а также предметах повседневного использования. Ближе к концу столетия Фаберже также заимствовал для своих декоративных ювелирных изделий некоторые из древнерусских мотивов из издания Солнцева[626].

Примерно в середине столетия помимо солнцевских «Древностей Российского государства» появилось еще несколько подобных изданий[627]. Директор Строгановской школы В. И. Бутовский собрал в один том примеры средневековых рукописных иллюстраций, опубликовав его под названием «История русского орнамента с X до XVI столетия по древним рукописям». В 1872 году Стасов издал свое иллюстрированное исследование «Русский народный орнамент» [Стасов 1872][628]. В совокупности все эти издания дали то, что Э. Одом назвала «грамматикой русского орнамента» – коллективный учебник изображений и декоративных деталей, на который могли опираться современные дизайнеры мебели, текстиля и серебра при создании произведений искусства и промышленности в древнерусском стиле [Одом 1993: 106–107]. В то же время многочисленность учебников по русской старине вкупе с множественностью коннотаций самого понятия означала, что эклектизм и стилизация также стали частью этой переосмысленной традиции. В этом сценарии элементы современной народной вышивки легко сочетались с допетровскими рукописями и эмалями.

На протяжении XIX века спектр конкретных значений, связанных с концептом «старина», стал более разнообразным: под стариной подразумевались и старые времена, и традиции, и коллекционные предметы материальной культуры, а также народные песни и былины. Ближе к концу столетия старина заняла видное место в самых разных печатных изданиях, включая исторические и художественные журналы, этнографические исследования, путевые заметки, каталоги и художественную литературу, не говоря уже о разнообразных текстах в ежедневной периодической печати. Уже сам объем публикаций, посвященных этой широко очерченной теме, свидетельствует об одержимости русской стариной. В текстах также зафиксированы колебания значения слова «старина», по мере того как этой темой занимались различные сообщества.