Искусство острова Пасхи

Пока двенадцать пасхальцев, занятых подъемом статуи, жили в пещере возле нашего лагеря, их кони паслись на холмах по соседству. Эстеван Пакарати днем работал вместе со всеми; значит, он уже в темноте покидал пещеру, отыскивал своего коня и скакал за 17 километров через весь остров в деревню Хангароа за первыми необычными скульптурами для нас. Выйти из пещеры незамеченным было трудно, зато потом босому пасхальцу ничего не стоило бесшумно исчезнуть в ночи, среди скал и расселин. Поскольку Эстеван Пакарати не один раз покидал пещеру, спавший там же Педро Атан быстро смекнул, кем были доставлены в лагерь нестандартные изделия, увиденные им в моей палатке. И сказал об этом мне, только мне, больше никому. Понятно, в доверительных беседах с ним, человеком, который уже показал, что владеет занимавшим мысли стольких людей секретом, как устанавливали на аху исполинские статуи, неизбежно заходила речь о тапу, загадочных предметах и тайниках. Возможностей для таких бесед было предостаточно, пока он и его люди жили и работали рядом с нашим базовым лагерем, и все чаще в них принимал участие его главный помощник и близкий друг Ласаро Хоту.

Нетрудно было убедиться, что оба они, хотя и выполняли христианские обряды не менее добросовестно, чем большинство европейцев, тем не менее нерушимо верили в тапу, ману, духов и магию. Оба явно кичились тем, что знают важные секреты. Уже самый факт знания чего-то такого, что было неизвестно другим, поднимал их в собственных глазах. Но одно дело гордиться секретами, совсем другое — поделиться ими с кем-нибудь. Даже после того, как они без опаски стали признаваться, что знают вход в свою родовую пещеру, просить их показать ее было бы все равно, что просить у европейца ключ от его сейфа. Становилось все более очевидно, что есть лишь один способ побудить пасхальцев на дальнейшие откровения: подыгрываться под них в том, что касается оккультизма (Heyerdahl, 1958, ch. 6). В итоге Ласаро Хоту принес ночью совершенно необычную каменную маску неизвестного прежде типа (К-Т 1284); правда, потом оказалось, что такие изделия есть и у других островитян. За первым приношением последовали другие удивительные фигурки. Но пока Ласаро набирался решимости показать нам путь к своему почти неприступному тайнику, его опередил другой пасхалец, Атан Атан.

Атан Атан был одним из младших братьев Педро Атана. Вместе с Ласаро Хоту, Эстеваном Пакарати и другими помощниками бургомистра он жил в Анакене, что позволяло ему ежедневно общаться с нами. Хотя Педро Атан знал, какие вещи мы получили от Эстевана (наверно, ему и про Ласаро было известно), сам он держался весьма настороженно и не поддавался ни на какие уговоры. Его больше устраивало, чтобы первый шаг сделал младший брат. Атан Атан был куда более простодушным человеком и добряк добряком. Несколько случайных находок подъемного материала, свидетелем которых он был, предшествующие им археологические открытия и наконец настойчивые уговоры — все это вместе произвело на Атана надлежащее впечатление.

Для начала он однажды вечером, когда я вместе с врачом отправился навещать больного пасхальца, просунул в дверь нашей палатки вырезанную из камня кошачью голову (К-Т 1406, фото 298 а). Если судить по отсутствию патины, голова эта могла быть изготовлена недавно, но ведь на пасхальских каменных фигурках, привезенных в Чили экспедицией Ганы в 1870 году, тоже нет патины. Дело в том, что в темной, сухой, хорошо вентилируемой вулканической пещере вещи сохраняются так же хорошо, как в музейных кладовках. Скульптура была выполнена искусно и очень реалистично, нетрудно опознать крупного представителя кошачьих; тем сильнее было наше удивление, когда Атан Атан при последующем разговоре заявил, что это морской лев. На слова о том, что у морского льва нет наружной ушной раковины, Атан ответил, что морские львы, которые приплывали к острову, очевидно, отличались от известных нам. Кому бы ни принадлежало авторство этой необычной скульптуры, это был, во всяком случае, не Атан Атан. В следующий раз я получил от него интересную каменную модель корабля с изображением окаймляющего палубу толстого каната (К-Т 1409). Объяснение и тут было очень скупым, Атан мог лишь сказать, что изображено древнее судно.