Читаем Искусство XX века. Ключи к пониманию: события, художники, эксперименты полностью

Скульптуры Олденбурга органично встраиваются в современную городскую среду, разбавляют её однообразность. Одно из оригинальных решений художника – рожок мороженого, который взгромоздился на крышу торгового центра в Кёльне. Конусовидный рожок на крыше напоминает шпиль, когда-то венчавший храмы.

Если новой религией современного общества стало потребление, то новым храмом – торговый центр с соответствующим шпилем, намекающим на главные интересы человека.

Рене Магритт. Личные ценности. 1952 г. Музей современного искусства, Сан-Франциско


Христо Явашев. Упакованные деревья. 1969 г.


Работа Олденбурга – это ироничная деталь для скучного здания, такого же, как тысячи других из стекла и металла, и такой банальный объект, как перевёрнутый рожок мороженого, способен оживить его и сделать неординарным.

Кегли выглядят обыденно в боулинг-клубе, воланчик – во время игры в бадминтон, но на городской площади эти предметы выходят за рамки привычного восприятия и становятся ярким акцентом. Сильно увеличившись в размере, предмет перестаёт казаться банальным.

Вещи, ставшие искусством, напоминают реди-мейд, однако Олденбург работал не с готовыми предметами. Его скульптуры сделаны из стали, пластика, оргстекла и других материалов и помещены не в галерее, а в городском пространстве (хотя его работы можно встретить и в музейных залах), они одновременно оживляют его и носят провокационный, хулиганский характер.

Этот приём поп-арта начал свою жизнь ещё в сюрреализме. Одним из первых, кто стал изображать обычные предметы огромных размеров, был Рене Магритт. В начале 1950-х годов он написал гигантское яблоко в крошечной комнате, интерьер с огромной расчёской, таблеткой и рюмкой. Странное сочетание самих вещей и соотношение их масштабов, живущее против законов логики, – типичный приём сюрреализма.


Клас Олденбург. Упавший конус. Dropped Cone (Collaboration with van Bruggen). 2001 г.


Марсьяль Райс. Верте. 1963 г. Частная коллекция


Джеф Кунс. Майкл Джексон с обезьянкой. 1988 г. Частная коллекция

Инфантильный, однозначный, радостный и яркий, китч ведёт диалог со зрителем как с ребёнком, обращаясь к детским ассоциациям, фантазиям и миру детства.

Джеф Кунс создал целую серию больших скульптур из стали, имитирующих игрушки из воздушных шаров в виде собак и цветов. Глянцевая поверхность огромных скульптур, сочный и немного ядовитый цвет делают их заметными, где бы они ни находились. Они создают ощущение праздника и вызывают детский восторг, ведь обычно такие шарики продаются на ярмарках и в цирке. Гигантские размеры скульптур пропорциональны стремлению китча создать образ детского счастья, которое хочет пережить каждый при встрече с искусством.

Джеф Кунс лично не занимается воплощением своих проектов, а поручает их выполнение целому цеху сотрудников, которые полностью изготавливают скульптуры. Когда-то в мастерских Тициана, Рафаэля, Рубенса, Рембрандта трудилось множество ассистентов, которые нередко выполняли большую часть работы за художника – хозяин мастерской ставил лишь подпись на картине и отдавал её заказчику. Кажется, в искусстве Кунса и других художников конца XX века история повторилась снова, хотя в весьма причудливом виде, ведь даже саму идею такой скульптуры сложно назвать авторской. Техника изготовления предмета вообще лишена рукотворного вмешательства, и это свойство многих произведений современного искусства. Художник будто ушёл, отстранился от искусства, перестав не только прикладывать руку к его созданию, но и избавился от необходимости придумывать что-то новое, исключительное и возвышенное. Эти особенности, проявившиеся в искусстве во второй половине XX века, связаны с новой системой художественных координат, названных постмодернизмом.


Джеф Кунс. Собака из воздушных шариков. Частная коллекция

Постмодернизм

XX век можно представить расколовшимся на две равные части: эпоху модернизма, длившуюся до конца 1950-х годов, и постмодернизма, которая началась в 1960-е и, возможно, не закончилась до сих пор.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Истина в кино
Истина в кино

Новая книга Егора Холмогорова посвящена современному российскому и зарубежному кино. Ее без преувеличения можно назвать гидом по лабиринтам сюжетных хитросплетений и сценическому мастерству многих нашумевших фильмов последних лет: от отечественных «Викинга» и «Матильды» до зарубежных «Игры престолов» и «Темной башни». Если представить, что кто-то долгое время провел в летаргическом сне, и теперь, очнувшись, мечтает познакомиться с новинками кинематографа, то лучшей книги для этого не найти. Да и те, кто не спал, с удовольствием освежат свою память, ведь количество фильмов, к которым обращается книга — более семи десятков.Но при этом автор выходит далеко за пределы сферы киноискусства, то погружаясь в глубины истории кино и просто истории — как русской, так и зарубежной, то взлетая мыслью к высотам международной политики, вплетая в единую канву своих рассуждений шпионские сериалы и убийство Скрипаля, гражданскую войну Севера и Юга США и противостояние Трампа и Клинтон, отмечая в российском и западном кинематографе новые веяния и старые язвы.Кино под пером Егора Холмогорова перестает быть иллюзионом и становится ключом к пониманию настоящего, прошлого и будущего.

Егор Станиславович Холмогоров

Искусствоведение
Искусство жизни
Искусство жизни

«Искусство есть искусство жить» – формула, которой Андрей Белый, enfant terrible, определил в свое время сущность искусства, – является по сути квинтэссенцией определенной поэтики поведения. История «искусства жить» в России берет начало в истязаниях смехом во времена Ивана Грозного, но теоретическое обоснование оно получило позже, в эпоху романтизма, а затем символизма. Эта книга посвящена жанрам, в которых текст и тело сливаются в единое целое: смеховым сообществам, формировавшим с помощью групповых инсценировок и приватных текстов своего рода параллельную, альтернативную действительность, противопоставляемую официальной; царствам лжи, возникавшим ex nihilo лишь за счет силы слова; литературным мистификациям, при которых между автором и текстом возникает еще один, псевдоавторский пласт; романам с ключом, в которых действительное и фикциональное переплетаются друг с другом, обретая или изобретая при этом собственную жизнь и действительность. Вслед за московской школой культурной семиотики и американской poetics of culture автор книги создает свою теорию жизнетворчества.

Шамма Шахадат

Искусствоведение
Искусство на повестке дня. Рождение русской культуры из духа газетных споров
Искусство на повестке дня. Рождение русской культуры из духа газетных споров

Книга Кати Дианиной переносит нас в 1860-е годы, когда выставочный зал и газетный разворот стали теми двумя новыми пространствами публичной сферы, где пересекались дискурсы об искусстве и национальном самоопределении. Этот диалог имел первостепенное значение, потому что колонки газет не только описывали культурные события, но и определяли их смысл для общества в целом. Благодаря популярным текстам прежде малознакомое изобразительное искусство стало доступным грамотному населению – как источник гордости и как предмет громкой полемики. Таким образом, изобразительное искусство и журналистика приняли участие в строительстве русской культурной идентичности. В центре этого исследования – развитие общего дискурса о культурной самопрезентации, сформированного художественными экспозициями и массовой журналистикой.

Катя Дианина

Искусствоведение