Читаем Искусство XX века. Ключи к пониманию: события, художники, эксперименты полностью

К весьма неожиданному нерукотворному материалу относятся флуоресцентные лампы, из которых создавал свои арт-объекты Дэн Флавин. Приобретая готовые лампы разных размеров, художник делал из них композиции. Главный и единственный эффект произведений Флавина – мощный световой поток определённых очертаний.


Фрэнк Стелла. Empress of India. 1965 г. Музей современного искусства, Нью-Йорк


В разные эпохи живописцы по-разному подходили к работе со светом, создавая эффекты сияния в фаюмских портретах, мозаиках из смальты, венецианские мастера добавляли в краски толчёное стекло для их большей прозрачности и светоносности, а импрессионисты изображали свет, основываясь на законах оптики. В работах Флавина осталась только сплошная световая волна, выходящая за рамки самого изображения, размывающая границы объекта, созданного художником. Определить границы такого предмета сложно с точки зрения не только масштаба и формы, но и самого вида искусства. Это не живопись и не скульптура, не элемент декора (хотя их функционирование именно в этом качестве очень распространено) – для своих произведений минималисты подобрали название «объект», избавляющее от необходимости причислять его к жанру и виду искусства. Ещё одно название – инсталляция – говорит о способности таких объектов организовать пространство и вовлечь зрителя в отношения с ним. Одни и те же инсталляции Флавина звучат по-разному в зависимости от масштаба и формы помещения, в которых они расположены. Это говорит об открытости произведения, то есть о его способности меняться, по-разному восприниматься зрителем.


Дэн Флавин. “Monument” 1 for V. Tatlin, 1967 г. Галерея Тейт, Лондон


Карл Андре. Необрезанные блоки. 1975 г. Коллекция Пегги Гуггенхайм, Палаццо Венир деи Леони, Венеция


В рассуждении об искусстве инсталляции и его восприятии можно оттолкнуться от слов Умберто Эко, отметившего, что открытое произведение предполагает бесконечное число интерпретаций[30]. Эти возможности реализуются в композициях Карла Андре, составленных из нескольких модулей в виде деревянных брусков. Двигаясь по залу галереи, зритель видит их с разных ракурсов, и восприятие композиций и зала, в котором они находятся, постоянно меняется.

Минималистические объекты составляются из модулей, то есть базовых геометрических форм. В них важны чёткие выверенные соотношения частей целого и ритмы, которые они образуют.

У Фрэнка Стеллы такими модулями являются линии, у Флавина – цилиндрические трубки, у Карла Андре – деревянные блоки. Элементы Дональда Джадда, висящие на стене или стоящие на полу без подиума, больше всего напоминают коробки и полки. Для создания своих артефактов Джадд обращался к таким промышленным материалам, как сталь, оргстекло, автомобильная эмаль, что максимально отдаляет его от подражания природе. Техническим способом создавались и сами объекты, что полностью исключает индивидуальное, эмоциональное и творческое начало. Анонимность произведения усиливается использованием номеров вместо названий. Модули Джадда и многочисленные банки с супом Энди Уорхола создавались в начале 1960-х годов, которые были узнаваемы и ассоциировались с конкретной вещью. Инсталляции Дональда Джадда бессодержательны на уровне формы, материала и даже названия. Это окончательно убеждает в том, что в минимализме осталось только то, что видно, осязаемо и упорядочено.


Дональд Джадд. Без названия. 1968 г. Частная коллекция


Дональд Джадд. Без названия. 1968 г. Частная коллекция


Роберт Смитсон. Спиральная дамба. 1970 г. Юта, США

Перейти на страницу:

Похожие книги

Истина в кино
Истина в кино

Новая книга Егора Холмогорова посвящена современному российскому и зарубежному кино. Ее без преувеличения можно назвать гидом по лабиринтам сюжетных хитросплетений и сценическому мастерству многих нашумевших фильмов последних лет: от отечественных «Викинга» и «Матильды» до зарубежных «Игры престолов» и «Темной башни». Если представить, что кто-то долгое время провел в летаргическом сне, и теперь, очнувшись, мечтает познакомиться с новинками кинематографа, то лучшей книги для этого не найти. Да и те, кто не спал, с удовольствием освежат свою память, ведь количество фильмов, к которым обращается книга — более семи десятков.Но при этом автор выходит далеко за пределы сферы киноискусства, то погружаясь в глубины истории кино и просто истории — как русской, так и зарубежной, то взлетая мыслью к высотам международной политики, вплетая в единую канву своих рассуждений шпионские сериалы и убийство Скрипаля, гражданскую войну Севера и Юга США и противостояние Трампа и Клинтон, отмечая в российском и западном кинематографе новые веяния и старые язвы.Кино под пером Егора Холмогорова перестает быть иллюзионом и становится ключом к пониманию настоящего, прошлого и будущего.

Егор Станиславович Холмогоров

Искусствоведение
Искусство жизни
Искусство жизни

«Искусство есть искусство жить» – формула, которой Андрей Белый, enfant terrible, определил в свое время сущность искусства, – является по сути квинтэссенцией определенной поэтики поведения. История «искусства жить» в России берет начало в истязаниях смехом во времена Ивана Грозного, но теоретическое обоснование оно получило позже, в эпоху романтизма, а затем символизма. Эта книга посвящена жанрам, в которых текст и тело сливаются в единое целое: смеховым сообществам, формировавшим с помощью групповых инсценировок и приватных текстов своего рода параллельную, альтернативную действительность, противопоставляемую официальной; царствам лжи, возникавшим ex nihilo лишь за счет силы слова; литературным мистификациям, при которых между автором и текстом возникает еще один, псевдоавторский пласт; романам с ключом, в которых действительное и фикциональное переплетаются друг с другом, обретая или изобретая при этом собственную жизнь и действительность. Вслед за московской школой культурной семиотики и американской poetics of culture автор книги создает свою теорию жизнетворчества.

Шамма Шахадат

Искусствоведение
Искусство на повестке дня. Рождение русской культуры из духа газетных споров
Искусство на повестке дня. Рождение русской культуры из духа газетных споров

Книга Кати Дианиной переносит нас в 1860-е годы, когда выставочный зал и газетный разворот стали теми двумя новыми пространствами публичной сферы, где пересекались дискурсы об искусстве и национальном самоопределении. Этот диалог имел первостепенное значение, потому что колонки газет не только описывали культурные события, но и определяли их смысл для общества в целом. Благодаря популярным текстам прежде малознакомое изобразительное искусство стало доступным грамотному населению – как источник гордости и как предмет громкой полемики. Таким образом, изобразительное искусство и журналистика приняли участие в строительстве русской культурной идентичности. В центре этого исследования – развитие общего дискурса о культурной самопрезентации, сформированного художественными экспозициями и массовой журналистикой.

Катя Дианина

Искусствоведение