Исламская цивилизация. История и современность

Неразумное поведение Махмуда по отношению к Фирдоуси, который, сочинив «Шахнаме», открыл его взору врата знания и разума, древнюю историю Ирана и Турана, присущие тому времени методы управления страной и расширения ее территории, заставило по-настоящему образованных и свободомыслящих ученых опасаться сближения с его двором. Приблизительно в то же время, когда правил Махмуд, Абу-л-Аббас ал-Мамун Хорезмшах владел Хорезмом. Как сообщает Низами Арузи[497]: «Благодаря его покровительству и его мудрому, великодушному и достойному визирю ас-Сухайли[498], плеяда таких великих и прославленных ученых как Ибн Сина, Абу Сахль ал-Масихи[499], Абу-л-Хайр Хаммар[500], ал-Бируни и Ибн Ирак[501], которые были сильны в медицине, математике, астрономии, мудрости и философии, любили общаться и беседовать друг с другом, предпочитала эту свободу мысли и душевное спокойствие при дворе Хорезмшаха тому, чтобы отправиться ко двору Махмуда. От страха перед Махмудом, обратившим пристальное внимание на познания Ибн Сины, тот был вынужден тайком отправиться в Горган, Хорасан и Рей, а затем к Бундам[502], при дворе которых он нашел более подходящее место для свободного выражения своих идей, и его научные заслуги позволили ему получить степень визиря, а весь багаж его научных знаний, почерпнутый в богатой библиотеке Саманидов, в свободной атмосфере Рея, Исфахана и Хамадана позволил развивать дальше философию, медицину, воспитать знаменитых ученых, сочинить новые научные труды. Абу Райхан, который поступил на службу к Махмуду в Газни, несмотря на блестящий ученый гений и научные труды, неоднократно навлекал на себя гнев Махмуда, и его жизнь оказывалась на краю пропасти»[503].

Махмуд, по словам Абу Насра ал-‘Утби[504], «заботился о дискуссиях в теоретических науках и риторике, интересовался убеждениями суннитов и течениями сторонников нововведений… был упорным в преследовании безбожия…»[505], придерживался ханафитского мазхаба[506], и его фанатичная приверженность мазхабу заставляла его готовить лазутчиков и всюду направлять надзирателей, следить за людьми и разузнавать об их убеждениях. Он сам говорил: «В этом мире куда ни ткни пальцем, всюду найдешь кармата[507]»[508]. Это недопустимое вмешательство в сферу убеждений он обосновывал сохранением религии и защитой ислама.

Его постоянные победоносные походы в Индию казались недостаточными из-за их несоответствия учению ислама и методам его распространения и не привели к окончательному утверждению ислама на этих территориях. Фанатичная приверженность Махмуда своему мазхабу ставила под угрозу безопасность и свободу тех благотворителей, которые строили медресе и научные центры. Автор «Тарих-и Байхак» пишет: «Когда Шейх ар-Раис Абу-л-Касим Али, который был одним из знатных и богатых людей области Байхак и считался великим человеком из древнего рода, построил в Байхаке четыре медресе для четырех суннитских и шиитских общин, местный осведомитель донес об этом Махмуду. Султан отправил к нему человека, вызвал его ко двору и стал его распекать: «Почему ты не возвышаешь один мазхаб, в который ты веришь сам, и не строишь школы для этой общины?»… Заступники молвили за него слово, и он был отпущен с миром»[509].

В 420 г. х. (1029 г.), когда Махмуд завладел землями дейлемитов[510] в Рее, он повесил многих ученых, которые, на его взгляд, были батинитами[511], а мутазилитов сослал в Хорасан. Опираясь на фетвы муфтиев, он под предлогом обвинения в рафидизме[512] или безбожии повесил многих сторонников рационалистического подхода, а также сжег пятьдесят харваров[513] книг по каламу и философии, которые, несомненно, были сокровищами библиотек[514], тем самым искоренив остатки свободомыслия и плодотворной научной мысли, хотя и считал, как говорил Низами Арузи, что «ученые должны удостоиться общения с ним, дабы он мог удостовериться в их знаниях и компетенции…»»[515]. Дух покровительства наукам и свободных научных дискуссий покинул территории, которыми он правил, и все его соборные мечети, роскошные, казалось бы, медресе и набитые до отказа книгами библиотеки больше не рождали прославленных ученых, а большинство деятелей науки периода Газневидов по сути были воспитанниками эпохи Саманидов. Проведение такой политики в сфере науки, оказание давления на ученых и философов, вмешательство в их дела ознаменовало собой начало прискорбного этапа в истории исламского мира, когда свободное выражение своих убеждений, критика и дискуссии постепенно свелись к бесплодным спорам и диспутам между различными течениями. С установлением повсеместного господства турок-сельджуков этот ненормальный подход еще более упрочил свою власть и стал властвовать над значительной частью территории исламского мира.