Исландские пряди

— Куда нам податься после того, как наступит твой последний день, Торстейн? — спросила она.

Он отвечает:

— К Магнусу, моему сыну[1947], — сказал он.

— Недолго сможем мы пробыть там, — сказала она, а потом произнесла вису:

Вёрн рубцов[1948]

, проворна,над воином павшим,
ведьма в лязге стали[1949]
шелома[1950] сидела,
ибо до исхода
— страх! — злой сходки[1951] — месяцрос, смурной, в чертоге
богов[1952]— знать, отнимут,богов — знать, отнимут

— жизнь у тебя, Торстейн.

После этого Торстейн и Ингвильд его жена[1953] велели разыскать Гилли, но его так и не нашли. Затем разыгралась непогода, и хозяин не захотел пускаться в путь в такое большое ненастье. А на следующую ночь, когда все спали, Гилли раб вошел в дом через потайную дверь и вытащил нож. Торстейн же во сне положил руку себе на голову. Гилли всадил нож Торстейну в горло. Тот вскочил было и обнажил меч, но тотчас же повалился навзничь мертвый. Раб бросился вон в ту часть дома, где находился очаг, и там, стоя в углу, оборонялся от домочадцев Торстейна, поскольку те нападали на него. Наконец, они накинули на его оружие одежду.

Тогда он отбросил нож и сказал:

— Вот и подошла к концу моя жизнь.

Ингвильд спросила:

— Кто же надоумил тебя совершить этакое злодейство?

Тот отвечает:

— Никто, кроме меня самого.

Затем на брюхо Гилли поставили раскаленный умывальный таз. Тогда Гилли сказал:

— Не мучайте меня, а не то, Ингвильд, я произнесу слово, которое навсегда останется в вашем роду, и вам его будет не избыть вовеки[1954].

Тогда Ингвильд сбросила с него умывальный таз, однако брюхо Гилли лопнуло от жара. После этого его отнесли вниз во двор и утопили в болоте, следы которого сохранились и по сей день. Этот Гилли был сыном Ядгуда, внуком Гилли, правнуком Бьядака, праправнуком Кьярваля Старого, конунга Ирландии[1955], который правил там долгие годы.

СОН ОДДИ ЗВЕЗДОЧЕТА {91}

1

Одного человека звали Торд. Он жил на хуторе Мули на севере в Долине Дымов[1956]. Среди его домочадцев был тогда человек по имени Одди сын Хельги. Его прозвали Одди Звездочет[1957]. Он был такой знаток календаря, что в то время не было ему в этом равных во всей Исландии, и еще был он сведущ во многом другом. Скальдом он не был и не хранил в памяти стихов. Рассказывают еще, что люди очень прислушивались к его советам. Он никогда не лгал и, если знал, всегда говорил правду и потому считался человеком прямым и заслуживающим доверия. Он был беден и не слишком усерден в работе.

Надо рассказать о том, какой с этим Одди произошел удивительный случай. Торд, его хозяин, послал его на Плоский Остров[1958] ловить рыбу, и об этой их поездке известно только, что она была удачной. На острове его хорошо принимали, но не говорится, кто там жил. А теперь надо сказать, что вечером, когда люди стали укладываться спать, Одди также устроили на ночлег и хорошо о нем позаботились. И оттого, что Одди устал с дороги и у него была удобная постель, он быстро засыпает, и ему сразу же начинает сниться сон. Представляется ему, что он дома в Мули, и что туда явился гость, и будто уже наступил вечер, и люди собираются ложиться спать. Гостя попросили развлечь остальных, и он принялся рассказывать сагу, и начиналась она так.

2

Одного конунга звали Хродбьярт, он правил на востоке в Гаутланде[1959]. Он был женат, и жену его звали Хильдигунн. Их единственный сын звался Гейрвид. С ранних лет он был хорош собой, умен и во всем превосходил своих сверстников. Он был еще ребенком, когда начиналась эта сага.

Теперь надо рассказать о том, что Хродбьярт конунг поставил управляющим над третьей частью своей державы ярла по имени Хьёрвард. Был он тоже человек женатый, и жену его звали Хьёргунн. Их единственная дочь звалась Хлегунн. О ней говорится, что в детстве с ней было нелегко ладить, и чем старше она становилась, тем делалась более своенравной. Рассказывается также, что ей были не по нутру все женские занятия. Вошло у нее в обычай повсюду расхаживать в доспехах и при оружии[1960], и она либо ранила, либо лишала жизни всякого, кто посмел стать ей поперек дороги или чем-то ей не понравился.

Хьёрварду ярлу, ее отцу, был сильно не по душе ее трудный нрав, и он считал неподобающими творимые ею беззакония. И вот он объявляет ей без обиняков, что впредь не намерен мириться с таким ее поведением, и либо она исправится, — «либо убирайся отсюда, да поскорее!»