Испанец. Священные земли Инков

– Ты забываешь, что я наместник, – заметил Тито Амаури. – А значит, первый, кто блюдет законы и традиции, издавна определяющие наше существование. Однако до сих пор не было такого случая, чтобы существа, больше похожие на пришельцев с другой планеты, чем из дальних краев, в два счета заняли Империю, в которой – тоже впервые – только-только разгорелась гражданская война. – Он яростно пожевал листья коки и выплюнул густую зеленоватую слюну в стоявший рядом золотой горшок. – Вспомните, что я был первым, кто отказался признать власть Атауальпы, сохранив в тайне расположение города и приверженность к установленному порядку, но это особый случай… Совершенно особый!

– Я согласен, – сказал Урко Капак. – Заняв слишком консервативную позицию в такое время, мы можем оказаться перед лицом непреложного факта, что скоро нам будет нечего сохранять.

Майта Рока и Тиси Пума согласились с его точкой зрения, тогда как историк Айри Уако решительно воспротивился, остальные же члены Совета, не имея личного мнения по этому вопросу, предпочли воздержаться. Топа Юпанки желал только одного – как можно скорее вернуться к изучению сероватого гриба, а Химик и Врач в очередной раз проявили благоразумие, которым славились, и не проронили ни звука.

– Прежде чем голосовать, мне надо знать, какие именно шаги планируется предпринять, – пробормотал Тупак Кече, рассматривая подушечки пальцев своих искуснейших рук, которые принесли ему славу лучшего ювелира за все время существования Империи. – Если «Старое гнездо кондора» решит нарушить нейтралитет, это должно быть при полной гарантии успеха, в противном случае предпочтительнее промолчать. Провал нанесет непоправимый удар по репутации города.

– Мы для того здесь и собрались… – заметил губернатор. – Майта Рока руководил ремонтными работами в Саксайуамане, он спроектировал большую часть потайных ходов. Предполагается, что в этой башне собрались самые светлые умы Империи. Если же мы общими усилиями не сумеем придумать умный план, оставим эту идею.

– Я всю жизнь работал над проращиванием семян и над тем, чтобы получить обильные урожаи… – заметил Топа Юпанки. – Не вижу, чем это может помочь освобождению человека, пусть даже Инки, но попытаюсь… Что мне надо делать?

– Думать.

– Ладно. Подумаю… Кто сейчас комендант Саксайуамана?

– Каликучима.

Это имя совершенно точно произвело впечатление на присутствующих, и в какую-то секунду Урко Капак подумал, что сейчас несколько человек вскочат с места, сочтя дискуссию оконченной, но – вот чудо – даже Айри Уако остался на месте, хотя страх и витал над их головами, подобно гигантскому кондору.

– Каликучима!.. – звонко воскликнул Тупак Кече. – Атауальпа не мог выбрать более кровожадного стража.

– Тем не менее это нам на руку… – заметил Топа Юпанки. – Облегчает задачу.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Что он знает о том, какой страх вызывает, и ему никогда не придет в голову, что кто-то задумал освободить Уаскара из самой надежной на свете крепости. И это действительно уже представляется мне большим плюсом.

– Единственный плюс, который я вижу, – резко перебил его Майта Рока, – это то, что нам хорошо известен каждый переход Саксайуамана, однако совершенно очевидно, что даже если мы найдем способ добраться до нашего повелителя, никто из нас не способен вытащить его оттуда. В наш город никогда не ступала нога военного человека… Кто может знать, как взять штурмом главную башню или бесшумно снять часового? Я – разумеется, нет.

– Стражи дороги, – рискнул Урко Капак, – они же были специально отобраны из лучших солдат и преданны Уаскару.

– Ни один страж не согласится покинуть пост, даже чтобы попытаться спасти Инку, – категорически заявил губернатор. – Присяга запрещает это под страхом смерти, и я сам без колебаний казнил бы того, кто бы ее нарушил. «Старое гнездо кондора» имеет приоритет, потому что Уаскар смертен, а город – нет. Надо подумать о ком-то еще.

– Таких нет.

Все повернулись к Айри Уако, который упорнее всех противился идее провести операцию, которая означала бы отступление от замысла великого Инки Пачакутека, когда тот решил основать Секретный город. Историк, который мог повторить слово в слово указы всех двенадцати правителей, лучше кого бы то ни было знал, до какой степени основатель, хоть он и был дерзким завоевателем и жестоким воином, желал, чтобы в «Старом гнезде кондора» велись разговоры исключительно о мире и прогрессе. Большой совет был создан как свидетель и духовный резерв нации, а не судья или участник процесса, и поэтому историк, будучи приверженцем традиций и неисправимым консерватором, счел неслыханной ересью тот факт, что здесь, прямо в Башне амаутов, кто-то осмеливается в открытую говорить о насилии и смерти.

– Таких нет… – повторил он. – Потому что, если бы и нашелся кто-то, способный взять в руки оружие, он был бы недостоин ступить на священную землю города. Если бы только был жив Пачакутек!..