Испанка. История самой смертоносной пандемии

Старшие медицинские офицеры возражали против плана Хагадорна уплотнить казармы. Протокола встречи врачей с Хагадорном не сохранилось, но именно об этих врачах совсем недавно так высоко отозвались Уэлч и Коул, а в гражданской жизни они привыкли отдавать, а не получать приказы. Должно быть, на встрече велись горячие споры. Врачи наверняка предупредили Хагадорна об опасности — ведь в Рокфорде уже были зарегистрированы первые единичные случаи гриппа.

Но Хагадорн считал, что распространение инфекций можно контролировать. Кроме того, в его послужном списке была и Панама: он был начальником штаба в зоне строительства канала и своими глазами видел, как Горгас успешно сдерживал распространение даже тропических болезней. Кроме того, Хагадорн доверял своей медицинской службе, он верил в своих врачей больше, чем они сами. Вероятно, полковник напомнил им, что они смогли уберечь лагерь даже от эпидемии кори, которая свирепствовала в других армейских учебных центрах. 4 сентября эпидемиолог лагеря направил начальству рапорт, в котором, помимо прочего, говорилось: «Эпидемиологическая обстановка в лагере не внушает ни малейших опасений… Случаи кори, пневмонии, скарлатины, дифтерии, менингита и оспы единичны. Ни одна из этих болезней не приняла форму эпидемии»[403].

А тут какой-то грипп. И все же Хагадорн пошел на некоторые уступки. 20 сентября он издал несколько приказов, касающихся охраны здоровья личного состава лагеря. Чтобы справиться с пылью, все подъездные дороги покрыли литым асфальтом. В связи с угрозой гриппа Хагадорн согласился, строго говоря, на самый настоящий карантин. «Вплоть до дальнейших распоряжений штаба запрещается выдавать пропуска и разрешения на выход из лагеря для офицеров и солдат, за исключением служащих штаба… и только в неотложных ситуациях»[404].

Однако в тот же день Хагадорн издал еще один приказ. Надо думать, он вызвал немалую досаду у Мичи и Кэппса, чьим авторитетом прикрылся Хагадорн для обоснования приказа: «Военная необходимость может приводить к скученности личного состава. В таких случаях начальник медицинской службы лагеря санкционирует уплотнение казарм сверх установленной нормы… Это распоряжение отдается сразу после заселения вновь прибывших военнослужащих в казармы»[405].

21 сентября, на следующий день после того, как Хагадорн издал этот приказ, заболели несколько военнослужащих из Центральной офицерской пехотной школы в составе лагеря, куда прибыли офицеры из Кэмп-Дивенс. Заболевших немедленно изолировали в госпитале.

Пользы от этого было мало. К полуночи в госпиталь доставили 108 человек из пехотной школы и соседнего подразделения лагеря. В госпитале на всех надели марлевые маски, закрывавшие рот и нос.

Оба подразделения были изолированы от остального лагеря, а солдаты в этих подразделениях — частично изолированы друг от друга. Кровати отделили друг от друга, повесив между ними простыни, солдат осматривали дважды в день. Все мероприятия — просмотры кинолент, собрания Молодежной христианской организации и прочие коллективные развлечения — были отменены, а солдатам было приказано «ни при каких обстоятельствах не контактировать с солдатами из других частей». Были запрещены посещения изолированных казарм: «Во всех казармах, где обнаружено несколько случаев заболевания, объявляется карантин. Личному составу этих казарм категорически запрещается контактировать с солдатами других казарм той же части»[406].

Охрана бдительно следила за исполнением приказов. Но люди, заразившиеся гриппом, сами становятся заразными еще до появления явных симптомов. Приказы запоздали. За двое суток инфекция распространилась на все подразделения лагеря.

Назавтра в госпиталь поступили 194 больных, на следующий день — 371, еще через день — 492. Через четыре дня после того, как заболел первый офицер, умер первый солдат[407]. На шестой день умерли еще два человека, а в госпиталь доставили 711 солдат. За шесть дней число больных в госпитале увеличилось с 610 до 4102 — то есть их стало почти в пять раз больше, чем обычно.

В лагере уже не хватало санитарных карет для доставки пациентов в госпиталь, и для этой цели приспособили телеги, запряженные мулами. Мулы быстро выбивались из сил и вставали как вкопанные. Не хватало постельного белья, и Красный Крест заказал 6 тысяч комплектов в Чикаго. Не хватало коек, поэтому несколько тысяч дополнительных, складных, заполонили все пространство в коридорах, кладовых, залах, кабинетах и на террасе.

Но и этого было недостаточно. Тогда военные медики освободили свою казарму и переселились в палатки, а в казарме развернули госпитальное отделение на 500 коек (или топчанов). Десять казарм внутри лагеря также были превращены в госпитали. И все равно не удавалось разместить всех больных…

Вся подготовка к войне остановилась — люди больше не учились нести смерть. Теперь они бились за то, чтобы ее остановить.