Испанка. История самой смертоносной пандемии

Люди умирали, давление возрастало, но Эвери все равно не спешил. Множились сообщения от ученых из самых разных мест, что им так и не удалось обнаружить в патологоанатомическом материале палочку гриппа. Само по себе, это, конечно, ничего не доказывало. Не суметь вырастить палочку Пфайффера в лаборатории — это мог быть и вопрос к квалификации бактериологов. Однако в Кэмп-Додж (штат Айова) бактериологи нашли B. influenzae в ходе всего лишь 9,6 % вскрытий. В официальном армейском рапорте были высказаны прямые обвинения: «Низкая частота обнаружения, несомненно, связана с неадекватной методикой обработки культур… Мы не можем зависеть в своих выводах от бактериологических методов этого лагеря»[579]. Начальник лаборатории в Кэмп-Грант, которого сам Уэлч рекомендовал как «превосходного специалиста» всего за три месяца до вспышки эпидемии, обнаружил бациллу Пфайффера только в ходе шести из 198 вскрытий[580]. Но, несмотря на это, в его рапорте говорилось: «Мы придерживаемся мнения, что это исследование не доказывает отсутствия связи между бациллой Пфайффера и эпидемией. Причина — недостатки метода, которым мы пользовались»[581].

Возможно, что дело обстояло именно так. Возможно, именно технические ошибки помешали специалистам в Кэмп-Додж и Кэмп-Грант (а также в других местах) идентифицировать бациллу в материале вскрытий. Но, возможно, ее там и не было.

Эвери, действуя в своей обычной планомерной манере, решился на новый шаг — возможно, шаг к решению вопроса. Это был вполне будничный шаг. Эвери направил все усилия на совершенствование инструментария — коротко говоря, он решил облегчить выращивание B. influenzae. Он рассуждал: если это усовершенствование окажется успешным, то станет понятно, почему не удается найти палочку гриппа в патологоанатомическом материале — из-за некомпетентности специалистов или из-за того, что ее там действительно нет.

Он уставил лабораторию чашками Петри и принялся готовить самые разнообразные по составу культуральные среды, выделял различные факторы, наблюдал, в каких условиях бацилла растет лучше. Затем он вводил в культуры элементы, каждый из которых стимулировал рост. За каждым отдельным экспериментом стояла своя гипотеза. Так, Эвери выяснил, что пневмококк подавляет размножение бациллы Пфайффера. Значит, надо было подавить размножение пневмококков. К тому времени у ученых было накоплено достаточно знаний о биохимических особенностях и метаболизме пневмококков. Чтобы блокировать рост пневмококков, Эвери добавлял в культуры олеат натрия. Это сработало. В культурах с добавлением олеата натрия пневмококки не размножались, а бацилла Пфайффера росла лучше.

В течение нескольких недель Эвери удалось добиться значительного прогресса. Для роста бацилла требовала добавления крови в питательную среду. Это обычное дело, но сыворотка крови инактивирует действие олеата натрия. Пришлось при помощи центрифугирования отделять от сыворотки эритроциты и добавлять в культуру только их. Кроме того, эксперименты показали, что при температуре, близкой к температуре тела, рост палочек гриппа подавляется, а добавление к культуре крови, нагретой примерно до 90 градусов по Цельсию, ускоряет рост бациллы.

Эвери тут же опубликовал все эти данные и инструкцию по приготовлению среды, которая получила название «шоколадного агара», в The Journal of the American Medical Association. В статье Эвери писал: «Возможно, что технические трудности при выделении и выращивании этого микроорганизма стали одной из причин противоречивых результатов, полученных в разных лабораториях… Использование предложенной в статье среды упростило обнаружение B. influenzae у больных и выздоравливающих»[582].

Любой достаточно компетентный ученый, прочитав статью Эвери, смог бы вырастить и идентифицировать искомый микроорганизм. По крайней мере, теперь все знали: если палочка не обнаруживается при помощи этого метода, значит, ее просто нет в исследуемом образце.

Но сам Эвери по-прежнему не спешил обсуждать выводы, в правильности которых не был до конца убежден. Коул, опираясь на работы Эвери, заметил Расселлу: «Я все меньше и меньше склонен приписывать первичную инфекцию палочке гриппа, хотя, конечно, эту возможность нельзя полностью исключать до тех пор, пока не будет найдена истинная причина инфекции… Я очень надеюсь, что мы сможем быстро наладить производство антипневмококковой вакцины. Противогриппозная вакцина меня по-прежнему несколько смущает, а вот антипневмококковая вакцина, судя по тем доказательствам, которые у нас есть, принесет большую пользу». Под «противогриппозной вакциной» Коул имел в виду вакцину против бациллы Пфайффера. «Мне кажется, — говорил он, — что эпидемия гриппа дает нам возможность готовить вакцину в масштабах, которые в спокойное время немыслимы»[583].