Испанка. История самой смертоносной пандемии

И вот теперь шла настоящая охота. Эвери начал со свежих трупов — с трупов больных, еще не успевших остыть. Через перчатки он ощущал пальцами влажную губчатость еще теплых легких, ощупывал дыхательные пути, стараясь найти участки с наиболее очевидными признаками инфицирования, из которых следовало вырезать образцы для анализа. Эвери исследовал гнойные карманы, стараясь и там найти микробы-убийцы. Наверное, ему было немного страшно — этому маленькому человеку, окруженному мертвыми телами молодых солдат, — но мужество не изменяло ему, да и охотился он не на кроликов. Эвери вообще никогда не интересовался охотой на кроликов.

В мазках на предметных стеклах он идентифицировал несколько потенциальных возбудителей, каждый из которых мог оказаться убийцей. Оставалось понять, кто именно.

Он пробыл в Кэмп-Дивенс ровно столько, сколько было необходимо для выращивания бактериальных культур. Так же, как Парк и Льюис, Эвери поначалу столкнулся с трудностями, но потом начал регулярно обнаруживать бациллу Пфайффера. Он обнаружил ее у 22 из 30 умерших солдат и доложил Уэлчу об этом результате. Тем временем Берт Вольбах, гарвардский патологоанатом, которого Уэлч тоже попросил поработать в Кэмп-Дивенс, сделал более сильное заявление: «В каждом случае обнаруживается палочка гриппа, во многих случаях высеваются чистые культуры из одной и более долей… Смешанные культуры, обычно с примесью пневмококков, вырастают из материала, взятого из мест расширения бронхов… Чистые культуры палочки гриппа высеваются при наступлении смерти в ранних стадиях и, следовательно, из верхних долей»[565]. В статье, напечатанной в Science, другой уважаемый исследователь писал: «Считаем, что причиной заболевания является бацилла Пфайффера»[566].

27 сентября Уэлч, Коул и Виктор Воган отправили из Кэмп-Дивенс телеграмму Горгасу: «Установлено, что причиной гриппа в Кэмп-Дивенс является бацилла Пфайффера»[567].

Но это пока не было «установлено» — во всяком случае, Эвери так не считал. И хотя он с уважением относился к Вольбаху, не говоря уже о Парке, Уильямс и Льюисе, которые пришли к одному и тому же выводу примерно в одно и то же время, он привык основываться только на собственных данных. А собственные данные пока его не убеждали. В ходе семи вскрытий он вообще не нашел никаких признаков бактериального заражения, хотя от легких почти ничего не осталось. Мало того: лишь в одном случае он нашел потенциально летальные бактерии при полном отсутствии бациллы Пфайффера, а примерно в половине случаев бацилла Пфайффера обнаруживалась вместе с другими микроорганизмами, включая пневмококк, гемолитический стрептококк и золотистый стафилококк (хотя это и смертельно опасный микроб, все же он редко становится причиной пневмонии).

Эти данные можно было интерпретировать по-разному. Они могли означать, что B. influenzae Пфайффера не является причиной болезни. Но это лишь один из возможных выводов. Бацилла Пфайффера могла быть такой причиной, и в этом случае другие бактерии размножались после начала заболевания, пользуясь ослаблением иммунной системы. В таком раскладе не было бы ничего удивительного. Наоборот, обнаружение нескольких патогенов как раз говорило в пользу бациллы Пфайффера как этиологического агента. Палочки гриппа плохо растут в культурах в присутствии других бактерий, особенно пневмококков или гемолитических стрептококков. Поэтому сосуществование во всех культурах палочки Пфайффера совместно с этими микроорганизмами могло указывать на ее огромное количество в организмах жертв.

Эвери методично рассмотрел все эти варианты. В начале октября он вернулся в Рокфеллеровский институт, где его ждали отчеты десятков других ученых со всей страны и даже со всего мира. Другие тоже находили палочку гриппа. Были, однако, и сообщения о неудачных попытках обнаружить B. influenzae. Легче всего было просто отмахнуться от таких сообщений, заключив, что за этими неудачами стоят чисто технические недочеты: в конце концов, бацилла Пфайффера — это микроб, который весьма трудно обнаружить и вырастить в культуре. Однако собственные данные Эвери позволяли ответить на все вопросы, и он был не готов сделать окончательные выводы, невзирая на цейтнот. У Эвери, в отличие от Парка, Уильямс и Льюиса, не было даже предварительных выводов. Да, бацилла Пфайффера могла вызывать грипп. Разумеется, могла! Но Эвери не был в этом убежден. От Эвери не поступало сообщений об обнаружении причин гриппа, не было звонков. Он не телеграфировал, что у него есть культуры, которыми следовало инфицировать лошадей для производства сыворотки или вакцины.