Испанка. История самой смертоносной пандемии

Затем, как Парк и Уильямс, Льюис усовершенствовал свою методику и начал регулярно обнаруживать бациллу. Он передал информацию об этом Крузену, главе городского департамента здравоохранения и благотворительности. The Inquirer и другие газеты, которые отчаянно нуждались в радостных новостях, объявили, что Льюис обнаружил причину гриппа и «вооружил медиков абсолютным знанием, на каковое теперь можно положиться в борьбе с болезнью»[560].

У Льюиса не было никакого «абсолютного знания», он даже не думал об этом. Да, ему удалось выделить из материала B. influenzae. Но вместе с ней он выделил пневмококк и гемолитический стрептококк. Интуиция подсказывала, что искать надо в другом направлении. Он перешел к третьему и четвертому вопросам. Третий путь предусматривал поиск красителя, который убивал бы пневмококки так же, как другие красители убивали туберкулезную палочку.

Но вокруг бушевала смерть, она буквально душила Льюиса. Он полностью переключился на попытки найти тот единственный способ, который сработает сейчас. Когда эпидемия утихнет, можно будет спокойно вернуться в лабораторию и, не спеша разобравшись в механизмах, доказать их эффективность, если какие-то находки окажутся полезными.

Итак, Льюис взялся за решение четвертого вопроса и выбрал своими мишенями бактерии, которые он и его коллеги обнаружили у больных. С первого же взгляда на умирающих моряков он понял, что должен приняться за работу немедленно. Даже если его идеи правильные, даже если его эксперименты окажутся удачными, на это все равно уйдет непростительно много времени. В его лаборатории, как и в других лабораториях города, научная работа полностью прекратилась: исследователи перестали исследовать. Они просто пытались что-то делать, что-то производить. Не было никакой уверенности, что сделанное ими принесет пользу. Была только надежда.

Сначала он приготовил среду с использованием мясопептонного бульона с кровью, а затем начал выращивать на ней патогены, выделенные из материала больных и умерших: B. influenzae, пневмококки I и II типа, гемолитический стрептококк. Он лично изготовил небольшую партию вакцины, включавшей эти микроорганизмы, и ввел ее 60 больным. Из этой группы только у трех человек развилась пневмония, но никто из них не умер[561]. В контрольной группе десять человек заболели пневмонией, умерли трое.

Это было обнадеживающее начало — но не более чем обнадеживающее. Доказательством это не было. Результаты, возможно, объяснялись множеством других факторов, включая случайность. Но ждать было некогда.

Лаборатория Льюиса не имела возможности производить вакцину в больших количествах. Для этого понадобились бы промышленные мощности. Нужны были чаны, а не чашки Петри или лабораторные флаконы. Такие чаны, как на пивоварне.

Льюис перепоручил выполнение этой задачи другим, в том числе и муниципальным лабораториям. Для производства десятков тысяч доз требовалось время.

Весь процесс, даже если его подгонять изо всех сил, должен был занять не меньше трех недель. Было ясно: потребуется время и на то, чтобы вводить вакцину тысячам и тысячам людей (последовательно, в возрастающих дозах, с интервалами в несколько дней). Все это время болезнь будет убивать.

Одновременно Льюис начал разрабатывать и пятое направление, приступив к изготовлению лечебной сыворотки. Этот вопрос был сложнее предыдущих. При помощи вакцины можно было бы, так сказать, стрелять по площадям, объединив несколько микроорганизмов: такая вакцина могла защитить от каждого из них. (Сегодня вакцины против дифтерии, коклюша и столбняка вводятся при помощи одной инъекции. Точно так же детям вводят вакцину против кори, свинки и краснухи, а современная прививка от гриппа содержит вакцину против пневмококка и противогриппозную вакцину. Строго говоря, эта противогриппозная вакцина немногим отличается от своей предшественницы, разработанной в Рокфеллеровском институте в 1917 г.)

Сыворотка же должна быть направлена только на одну мишень: если она в принципе сработает, то нападет на один-единственный микроорганизм. Чтобы создать работающую сыворотку, Льюис выбрал бациллу, открытую Пфайффером. Тогда все считали, что это наиболее вероятный возбудитель гриппа.

Приготовление сыворотки против B. influenzae оказалось трудным делом. Льюис продолжал работать в Рокфеллеровском институте, а Флекснер одновременно пытался делать то же, что и Льюис, в сотрудничестве с Мартой Вольштейн. Вольштейн была превосходным ученым (хотя Флекснер никогда не относился к ней с особым пиететом, как к некоторым другим ученым) и почти беспрерывно, начиная с 1906 г., проводила эксперименты с B. influenzae. Но им не удалось добиться успеха. Они не сумели разработать эффективную сыворотку для лечения людей, у них не получилось сделать сыворотку, которая работала бы на лабораторных животных[562].