Испанка. История самой смертоносной пандемии

А 10 апреля первые больные гриппом появились во французской армии[296]. Грипп добрался до Парижа в конце апреля, примерно в это же время болезнь достигла Италии. В британской армии первые случаи были зарегистрированы в середине апреля — а затем последовал самый настоящий взрыв. Только в мае в госпитали были доставлены 36 473 военнослужащих Первой британской армии[297], не говоря уже о десятках тысяч более легких случаев. Что же касается Второй армии, британский рапорт гласил: «В конце мая заболеваемость стала весьма высокой[298]… Наблюдалось очень большое число заболевших… Артиллерийская бригада за 48 часов потеряла треть личного состава, а из 145 солдат бригадного транспорта подвоза боеприпасов в один из дней оставались в строю только 15 человек»[299]. Схожие санитарные потери были и в Третьей британской армии. В июне войска, возвращавшиеся с континента, принесли болезнь в Англию.

Но и в этом случае осложнения наблюдались редко, а почти все заболевшие военнослужащие поправлялись. Существовала единственная серьезная — по-настоящему серьезная — проблема: болезнь подрывала боеспособность войск.

То же самое, судя по всему, касалось и германской армии. Полевые немецкие войска пережили первые вспышки заболевания в конце апреля. В то время германская армия под командованием Эриха Людендорфа начала последнее крупное наступление — последний реальный шанс выиграть войну.

Поначалу немецкое наступление шло успешно. Харви Кушинг, ученик Холстеда, будучи почти на передовой, писал в своем дневнике: «Они [немцы] прорвались далеко вперед…» «Общее положение не внушает оптимизма… 23 часа. Продолжается массированное отступление… Особенно пугающий приказ Хейга по армии… заканчивается так: „Каждый из нас, упершись спиной в оборонительный вал и веря в справедливость нашего дела, должен сражаться до конца. Безопасность наших домов и свобода человечества зависят от поведения каждого из нас в этот решающий момент“». (Дуглас Хейг был британским фельдмаршалом — впоследствии его немало критиковали за огромные потери личного состава.)

Читаем у Кушинга далее: «Столь ожидаемая третья фаза немецкого наступления изо дня в день откладывается[300]… Когда начнется следующее наступление, никто не знает. Вероятно, оно отложено ненадолго. Думаю, эпидемия гриппа, довольно сильно ударившая по нам во Фландрии, обрушилась и на бошей. Должно быть, это и есть причина задержки[301]».

Сам Людендорф тоже перекладывал на грипп вину за конечную неудачу наступления: якобы инициатива была потеряна из-за эпидемии. «Было весьма неприятно каждое утро выслушивать доклады начальников штабов о числе случаев гриппа и жалобы на снижение боеспособности войск по этой причине»[302].

Вероятно, грипп и в самом деле подорвал боеспособность немецкой армии, лишив ее здоровых солдат. Но, возможно, Людендорф просто воспользовался гриппом как предлогом — чтобы оправдать провал. Британские, французские и американские войска тоже страдали от гриппа, а Людендорф был не из тех, кто берет ответственность на себя, если ее можно спихнуть на других.

Тем временем в Испании вирус получил свое прозвище.

До мая в Испании было немного случаев гриппа — но Испания была нейтральной страной. А это означало, что в прессе не было цензуры, и испанские газеты — в отличие от французских, британских и немецких газет, которые старались не печатать ничего, что могло бы подорвать боевой дух, — пестрели сообщениями о болезни, особенно после того, как гриппом тяжело заболел король Альфонсо XIII.

Очень скоро болезнь окрестили «испанским гриппом» или просто «испанкой» — видимо, как раз потому, что только испанские газеты рассказывали о распространении заболевания, которое охватывало страну за страной.

Болезнь ударила по Португалии, затем по Греции. В июне сильно возросла смертность в Англии, Шотландии и Уэльсе. В июне начались спорадические вспышки в Германии, а затем по всей стране прокатилась настоящая, полномасштабная эпидемия. В июле грипп появился в Дании и Норвегии, в августе — в Голландии и Швеции.

Первая вспышка в индийском Бомбее случилась на транспортном судне, вскоре после его прибытия 29 мая. Первые семеро полицейских-сипаев, служивших в порту, были доставлены в полицейский госпиталь, потом заболели сотрудники администрации доков. Еще через день начали заболевать работники Бомбейского порта, а спустя два дня заболели люди, работавшие в местах, «примыкающих к гавани между государственными доками и дворцом Баллард близ портового треста»[303]. Оттуда по железным дорогам болезнь, начавшаяся в Бомбее, попала в Калькутту, Мадрас и Рангун (Мьянма). Каким-то иным путем грипп попал в крупнейший город Пакистана — Карачи.

В конце мая болезнь достигла китайского Шанхая. Как писал один наблюдатель, она «затопила страну, как приливная волна»[304]. Сообщалось, что от гриппа слегла половина Чунцина. В сентябре эпидемия перекинулась на Новую Зеландию, а затем на Австралию. В Сиднее число заболевших составляло 30 % населения.