Испанская дивизия — союзник Третьего рейха, 1941–1945 гг.

Солдаты Голубой дивизии целой толпой завалились в дом Ивановых. Замерзшие, грязные, вшивые, они неумело затопили печь огромным поленом и забрались на нее греться. Испанцы отступали через деревню Захарьино — рваные, в дырявых ботинках, наверное, сожженных в тщетных попытках спастись у костра от суровой русской зимы. «Испания найн гуд! Испания найн гуд!» — так кричали им вслед более стойкие немцы[189].

Мороз делал свое дело: «Большинство солдат обморозили ноги, стоя на посту в снегу в тонких кожаных ботинках.

Теплая одежда прибывала небольшими партиями. На всех ее не хватало. Добровольцы набрасывали одеяла поверх голов, как babushkas в mantillas (Бабушки в платках. — Б. К.). Хотя пальто было достаточно, не хватало шерстяных перчаток и теплых ботинок. За зиму 1941–1942 гг. менее 40 % получили теплые ботинки. Как и немецкие товарищи, испанцы снимали с трупов трофейные теплые сапоги, шубы, штаны. Однако в ноябре испанцы были все-таки еще далеки от разграбления могил»[190].

К зимней кампании и немцы, и их союзники оказались практически не готовы. Генерал фон Рокес наблюдал из новгородского Кремля, как испанские саперы практикуются в гребле. Он видел, что управлять лодками в воде со льдом очень сложно.

Первые неудачи на фронте стали раздражать немецких генералов. Однако Гитлер, получив заверения от фон Лееба 20, 23 и 26 октября о том, что победа будет достигнута, предоставил ему полную свободу действий[191].

Советские войска сменили тактику. В дополнение к упорному сопротивлению и контратакам они нападали на линии немецкого снабжения. На колонны с вражеской техникой устраивали засады. Дороги минировали. Немцы и испанцы практически не могли ничем ответить на новые партизанские методы, которые стала использовать Красная армия.

Постепенно накал боев стал снижаться. Получив отпор, немцы и испанцы перешли к строительству оборонительных сооружений. Вскоре Волхов встал, покрылся льдом. Но лед был тонкий и не выдерживал лошадей. Немцы быстро нашли выход из этой ситуации. Во-первых, они отобрали у перебежчиков теплую одежду (Красная армия перешла на зимнюю форму одежды с октября). Во-вторых, вместо того чтобы выполнить свои пропагандистские обещания и отправить «свободных хлеборобов» в свои деревни, «освобожденные германцами от колхозного рабства» дезертиров заставили в легких конных санях возить боеприпасы с западного на восточный берег Волхова.

Во время Гражданской войны в России было немало случаев, когда, разочаровавшись в идеях (или в своих непосредственных командирах), красные переходили к белым, и наоборот. Вера в очень скорую победу немецкого оружия у многих советских военнопленных стала пропадать с первыми морозами. Немецкое командование в этих условиях могло предложить «честным хлеборобам, одетым в красноармейские шинели», только смерть от голода и холода в своих лагерях. Испанцы же вполне спокойно узнали и приняли тот факт, что их новые русские и украинские друзья готовы вновь перебежать через линию фронта: «В этот драматический момент русские военнопленные, которые предпочли идти с нами, решили уйти к своим товарищам. Несмотря на наши советы остаться с нами, они ушли, и это было справедливо. Они вели себя великолепно, помогая нам эвакуировать раненых»[192].

Это же подтверждает и Александр Добров: «Некоторые из перебежчиков начали возвращаться обратно к нам. Встречали их, естественно, без распростертых объятий.

Теплую одежду немцы отобрали для своих солдат, а перебежчиков переодели в свою летнюю и заставили их, вместо лошадей, возить боеприпасы через Волхов. Суточная норма питания для перебежчиков была установлена немцами в пять варенных в мундире картошек. Хлеба совсем не давали.

Мы этих возвращенцев отправляли в особый отдел, который и разбирался с ними»[193].

Правда, Кляйнфилд и Тамбс утверждают, что советским солдатам в испанском и немецком плену очень понравилось: «Испанцы заставили пленных работать. Их были сотни, и они были прикреплены к частям. Испанцы и их веселый дух завоевали сердца многих бывших красноармейцев. Роты использовали русских, чтобы копать укрытия.

Их задействовали как поваров, ординарцев, носильщиков, санитаров; их также одалживали более крупным войсковым подразделениям для более тяжелых работ. Русские и украинцы на эти работы шли очень охотно.

Таких историй очень много. Один невезучий guripa пал жертвой мороза. Он был поставлен охранять группу пленных, но потерял сознание от холода. Заботливые пленные тут же развели костер и согрели его. Как только он пришел в себя, ему вернули ружье, и он продолжил охранять их»[194].