Испанская дочь

– Понимаю. Вообще, мне кажется, это слишком большой дом, чтобы тут все работы делались в одиночку.

Мартин рассмеялся.

– Уж извини, мой друг, но у нас тут, в Эквадоре, не привыкли к дворцам и толпе слуг, как в вашей стране.

Я улыбнулась.

– Должен, к сожалению, тебя разочаровать, но далеко не все в Испании имеют дворцы и кучу слуг. Мы с женой, к примеру, жили в квартире размером в половину твоего дома.

Как только я села за стол, Мартин передал мне стопку с алкоголем. Так, глядишь, и втянешься в это приятное существование, когда ешь и пьешь, что хочешь и сколько хочешь. Как же у мужчин все обстоит иначе! В день свадьбы я, помнится, очень осторожничала и старалась есть поменьше, боясь, что вздуется живот или запачкаю платье. Мама всегда говорила, что мужчины не любят прожорливых женщин, хотя сильно сомневаюсь, что Кристобаль беспокоился этим вопросом или вообще обращал внимание на то, что я ем. Просто, будучи женщиной, я всегда должна была следовать многочисленным общепринятым правилам.

– Да, так о чем это я… – продолжила я, взявшись за стопку. – Я нынче утром случайно встретил Майру, служанку Аквилино. Ты, часом, ее не видел? Так вот, эта бедная девушка сейчас в совершенно несчастном состоянии, потому что она потеряла работу и отчаянно ищет новую.

– И ты решил, что я должен ее нанять.

– Именно. – Я закинула ногу на ногу, подражая самоуверенной позе Мартина. – У тебя от этого одни преимущества. У Майры будет работа и место, где жить. Бачита станет всегда вовремя подавать тебе обед. А еще в доме у тебя сделается намного чище.

Несколько мгновений Мартин задумчиво глядел на меня.

– У тебя прямо готовый план, – усмехнулся он. – Но скажи: если уж она такая замечательная – почему Аквилино ее уволил?

Я допила содержимое стопки. Насколько полно можно вводить его в курс дела? Он по-любому скоро узнает, что она в положении. Вот только ему не обязательно знать все подробности.

– Она ждет ребенка.

Мартин опустил ногу на пол.

– Категорически нет.

– Ой, да ладно! Не будь таким ханжой! И уж тем паче после того, что я наблюдал своими глазами. Ну да, всякое случается.

– Дело тут вовсе не в каком-то принципе. Видишь ли, с беременными женщинами порой сложно иметь дело. К тому же, что я потом буду делать, когда у меня по дому станет бегать чей-то карапуз?

– Ничего. У этого карапуза будет мать, чтобы за ним приглядывать.

– Ну, даже не знаю…

– Неужто ты хочешь, чтобы эта бедняжка осталась бродяжничать без дома и без работы? Ты же знаешь, что случается с женщинами, оказавшимися в подобном бесчестье.

– Но почему бы тебе не обратиться с этим к Анхелике? У нее гораздо больше денег, нежели у меня.

– Потому что у нее и так уже есть в доме две работницы. И к тому же Майра – кузина Хулии, и сама Хулия на нее очень сердита.

– Ну ладно, ладно, для меня это уже совсем лишняя информация.

Я прикусила нижнюю губу. Я действительно чересчур разговорилась. Кристобаля тоже никогда не интересовали всякие житейские подробности касательно наших работников. Мне припомнилось, что всякий раз, когда я затевала разговор о Кордобезе и о том, что весь город считает ее несчастной парией, на лице у мужа выражалась такая же безнадежная скука, как сейчас у Мартина.

– Так это все, что ты хотел со мною обсудить?

Я заколебалась. Сказать или не сказать?

– Знаешь, ты просто обязан попробовать шоколад, чтобы перестать наконец жевать эти зерна. Если хочешь, я приготовлю тебе его после ланча.

* * *

Кухня наполнилась чудесным ароматом жареных какао-бобов. Я все не могла поверить, что в моем распоряжении столько зерен какао Насьональ[62]. Он считался лучшим среди сортов какао и вследствие этого стоил больших денег. Обычно я обходилась сортом Форастеро – его африканским аналогом, – который куда проще было найти в Севилье. Подумать только! Ведь я без пяти минут стала владелицей плантации, изобилующей этим так называемым «золотым зерном».

Бачита с Мартином наблюдали раскрыв рты, как я мелко истолкла в ступке только что обжаренные и очищенные какао-бобы и стала превращать их в кремообразную коричневую пасту. Я пожалела, что у них не оказалось мельницы – с нею бы весь процесс прошел куда быстрее.

– Теперь дай мне немного молока, – сказала я Бачите, – а также сахар и корицу, пожалуйста.

Поначалу Бачита и Мартин были порядком удивлены тем, что я, мужчина, прихожу на кухню и принимаюсь готовить там нечто столь сложное – хотя я тут же объяснила им, что первые шоколадные дома в Европе были открыты именно мужчинами, собственноручно варившими этот деликатес. Да что далеко ходить – Мартин и сам намедни жарил для меня окуней!

Впрочем, охваченные любопытством к процессу приготовления и к тому, что из этого выходит, оба быстро отвлеклись от въевшихся в сознание общественных норм и какой-либо предвзятости к мужской или женской роли на кухне.

Во всяком случае, я на это очень надеялась.