Испанская дочь

Странным образом Бачита напомнила мне сейчас мою помощницу по «шоколаднице» – как та порой просто бесцельно топталась возле меня, прислушиваясь к каждому моему слову. Казалось бы странным, что Бачита вызвала в моей памяти образ Кордобезы, потому что они совершенно не походили друг на друга. Кордобеза была тощей, с худым угловатым лицом, всей своей конституцией скорее напоминая проволочную вешалку, – в то время как Бачита была грузной, внушительной особой с пухлым массивным носом, похожим на корень имбиря.

Мартин же наблюдал за происходящим у него на кухне с тем восторженным изумлением на лице, с которым малыши однажды узнают, что курицы – глядишь ж ты! – несут яйца.

И именно я знакомила сейчас Мартина с этим новым для него лакомством.

В моей жизни имелось мало таких сфер, в которых бы я была как рыба в воде, однако приготовление шоколада было как раз одной из них. Этот процесс еще ни разу меня не подводил. С тех пор как бабушка научила меня собственному рецепту приготовления шоколада, я проявляла в этом процессе несомненную интуицию. Я никогда не уставала наблюдать это завораживающее превращение твердого зерна в тягучую ароматную массу. Для меня это было сущей магией.

– А теперь – тайный ингредиент, – сообщила я. – Морская соль.

Оба посмотрели на меня так, будто меня пора уже отправить в ближайшую психушку.

– Просто доверьтесь мне, – добавила я.

«Непременно добавляй к шоколаду щепотку соли, – наставляла меня бабушка, – чтобы смягчить резкость вкуса».

Помнится, сперва я ей не поверила. В конце концов, я же рассчитывала приготовить сладкий десерт! Но когда я, поколебавшись, все же последовала бабушкиным инструкциям, то поняла, что соль имеет необъяснимую способность улучшать вкус, делая его более ярким и немного приглушая изначальную горечь темного шоколада и горячего шоколадного напитка.

– Подумать только! – произнес Мартин.

Мне приятно было услышать восхищение в его голосе. В этот миг я перестала быть в его глазах этаким мужчинкой-недотыкомкой, который не умеет ни ездить верхом, ни обходиться с женщинами. Я была единственным в этих краях человеком, способным научить его тому, над чем он так усердно трудился из года в год, взращивая и собирая эти какао-бобы. Я сейчас показывала ему истинную ценность его любимого Pepa de Oro.

Добившись насыщенной кремообразной текстуры, я опустила туда ложку и передала емкость Мартину.

– ¡Dios mío! – воскликнул он, усаживаясь на стул. – Это куда лучше, чем просто зерна жевать!

Я довольно фыркнула.

Закрыв глаза, Мартин отведал получившуюся массу. Он уже явно попадал под действие этой невероятной, волшебной, вызывающей зависимость субстанции – как и всякий, кто когда-либо ее употребил. Потому-то этот восхитительный напиток и назвали «эликсиром богов»!

Облизывая пальцы, Бачита спросила, нельзя ли ей взять немножко шоколада домой для детей. И я собственноручно наполнила для нее жестяную баночку.

– Использовать шоколад можно по-разному, – объяснила я обоим. – Можно его есть, а можно пить. Можно делать с ним торты и пирожные, готовить шоколадные трюфели. Перечень на самом деле бесконечен.

Бачита попыталась в знак признательности поцеловать мне, точно священнику, руку, но я отдернула ладонь.

– Не стоит, – обронила я.

– Пребольшое вам спасибо, сеньор! Это сущее наслаждение! – рассыпалась она в благодарностях. – А теперь мне пора. Прямо не терпится, чтобы мои домашние это скорее попробовали!

– На здоровье, Бачита!

И она торопливо выплыла из дома, прижимая к груди жестянку с шоколадом. Мы оба поглядели ей вслед.

– Поверить не могу, что мы все эти годы обладали таким сокровищем и толком о нем даже не знали, – произнес Мартин, обмакивая кусочек банана в темно-коричневую массу. – В Европе, должно быть, платят немалые деньги за шоколад.

– А откуда, по-твоему, взялось состояние дона Арманда?

– Пожалуй, все эти спесивые друзья Анхелики с удовольствием потратили бы на это свои денежки.

– Именно об этом я и думал, когда мы сидели вчера в кофейне.

Он на пару мгновений умолк. Если в его мозгу сейчас прокручивались примерно те же соображения, что и у меня, то, значит, я нашла единственного на свете человека, который полностью меня понимал. Того, кто был настолько же одержим шоколадом.

Одержим бесстыдно, беззастенчиво и совершенно неисправимо.

Кристобаль никогда таким человеком не был. Всякий раз, как я делилась с ним своими планами насчет шоколадного кафе или же обсуждала какие-то новые рецепты, что мне удавалось где-то найти, глаза у него сами собою стекленели, словно он готов был скорее застрелиться, нежели еще хоть секунду сносить этот разговор.

– Так ты подумал насчет моего предложения? – поинтересовался Мартин.

Этот вопрос словно выбил у меня почву из-под ног. Мне хотелось еще как следует обдумать идею производить шоколад прямо здесь, не продавая своей земли. Мы могли бы стать первопроходцами в этом бизнесе.

– Да, – ответила я, опускаясь на табурет напротив Мартина. – Но боюсь, мой ответ тебя не слишком-то обрадует.

– Ты не хочешь ничего продавать.

Я помотала головой.