Испанская дочь

– Подари мне последний поцелуй, прежде чем ты станешь принадлежать кому-то другому, – сказал он, не отрывая взгляда от моих губ.

У меня было такое чувство, будто он меня загипнотизировал. Должно быть, так оно и было, потому что я напрочь забыла, в чем заключались мои обиды на него и зачем я вообще сюда пришла.

Хуан забрал из моей руки корзинку и, должно быть, опустил на землю рядом с нами – сама я этого не видела, поскольку не отрываясь глядела ему в глаза. Опустив лицо, он приник ко мне в поцелуе.

Бог ты мой, как же я могла забыть, каково это – раствориться в объятиях Хуана! Я сразу поняла, что все другие юноши, когда-либо целовавшие меня в прошлом, оставляли во мне не больше чувств, как если бы я целовала собственную руку. Ни с кем другим я не испытывала такого покалывания по всему телу, такого жара, пронизывающего все мое существо, такого звенящего головокружения и такого желания слиться воедино. Раньше я считала, что это потому, что Хуан был первым в моей жизни парнем, который меня по-настоящему поцеловал, но теперь я поняла: это не так. Нас с ним связывала какая-то чисто плотская, какая-то первобытная сила, и я никогда не сумею ее удержать или заглушить. Как бы ни было мне за него стыдно перед друзьями. Сколько бы ни было в моей жизни мужей. Все это ничего не будет значить. Я никогда не смогу отказаться от него.

Неожиданно Хуан резко отстранился от меня и, к моему разочарованию, отступил на шаг. На лице его была торжествующая улыбка.

– Вот видишь? Ты меня нисколько не забыла.

Стоп! Это что, у него такая забава? Игра? Если я не хотела дальше целоваться с ним, то мне следовало призвать всю свою гордость и уйти, однако я чувствовала себя совершенно без сил от того, какое действие на меня оказывали его губы.

– Подожди, Хуан, не уходи!

– Хуаном я больше не зовусь, – сказал он. – У нас на факультете в Колумбии было слишком уж много Хуанов. Так что теперь я использую среднее свое имя. Мартин.

Глава 29

Пури

Апрель 1920 года

Когда я вернулась в дом отца, обе сестры оказались в швейной комнате, дверь в которую осталась приоткрыта.

– Ни за что не угадаешь, кого я видела сегодня утром в церкви! – говорила Каталина Анхелике.

Я остановилась у окна. Анхелика примеряла темно-синее платье с блестками и драпированной юбкой до самого пола. Каталина присела возле нее на корточки, подкалывая булавками подол. Еще пару булавок она сунула в рот, зажав губами.

– Сделай повыше, – потребовала Анхелика.

– Я и так уже согласилась, Анхелика, на короткие рукава. Так что не искушай удачу.

– Ты мне не мать! К тому же это ты должна меня слушаться. Я твоя старшая сестра.

«Ошибаешься, Анхелика, это я старшая», – усмехнулась я про себя.

– Ну, так ты попробуешь угадать, кого я видела?

– Даже не знаю. Кого-то из маминых подруг? Интересно, кто из них еще жив.

– Нет. Никакая не мамина подруга, – возразила Каталина. – Я видела Сильвию.

Анхелика сразу всем телом напряглась, отчего стала выглядеть еще выше. Щеки у нее зарделись. Однако Каталина, всецело сосредоточившись на подоле, не заметила реакции сестры.

– Она теперь вдова и, судя по всему, решила вернуться обратно, – сообщила Каталина.

Анхелика ничего не ответила.

– Вот так пойдет? – предъявила Каталина свою работу.

Ее сестра рассеянно кивнула.

– Я так и не поняла, что между вами тогда произошло. – Поднявшись в полный рост, Каталина прихватила ладонью сестру за поясницу. – Вы всегда были такими неразлучными подругами. И вдруг она перестала к нам приходить, а вскоре вообще вышла замуж и уехала. Вот так – щелк и нету! – прищелкнула она пальцами. – Даже «до свидания» не сказала.

– А можно я уже это сниму? – потянулась Анхелика руками к пуговице сзади на шее.

– Подожди-ка… – Каталина зашла ей за спину и расстегнула молнию.

«Интересно, что это за Сильвия?» – задумалась я. Но что еще более важно: почему Анхелика так напряженно отреагировала на весть, что эта женщина вернулась в город? А не может ли это быть та самая неуловимая особа, которую я ищу?

Внезапно Каталина вскинула голову и увидела за окном меня.

– Дон Кристобаль! Я и не заметила, что вы тут.

Анхелика тут же метнулась за складную витражную ширму в стиле ар-нуво.

– Прошу прощения, – остановилась я у порога в комнату. – Я просто задержался, восхищаясь вашей искусностью. У вас отменное чутье в дизайне платья.

В эту минуту я не могла не вспомнить свою мать. Именно она научила меня основам шитья. А еще она была изумительной вязальщицей.

– Каталина у нас – бесподобная портниха, – сказала из-за ширмы Анхелика. Наконец она предстала перед глазами, завязывая на своей стройной фигурке черный шелковый халат. – Нам очень повезло, что у нас в доме есть собственная мастерица. – Она улыбнулась сестре. – Каталина шьет для меня всю одежду.

– Да вы просто шкатулка с сюрпризами, донья Каталина!

Она застенчиво мне улыбнулась.

Из кухни между тем послышались неразборчивые крики.

– Мне нужно с ним поговорить! – раздался возмущенный женский голос.

– Я же сказала, его здесь нет! – ответила Хулия.

Я мигом узнала этот голос.