Испанский сон

– Только, – попросил Вальд, – не передавал бы ты пленку! Попробуй лучше зазвать этого типа сюда.

Глава XLII

О Венере Милосской. – Против лома нет приема. – С бору по сосенке. – Проспект подписки на акции. – Ваня и инопланетянин. – Конфуз Филиппа. – «Только вот…»

Виктор Петрович, одетый несколько странно – в двустороннюю мантию, верх которой был черным, а низ голубым – сидел во все том же зрительском кресле перед дверцей ампир и с доброй улыбкой наблюдал происходящее на экране. Вальда и Филипп, с одной стороны, наблюдали за эволюцией его улыбки, с другой же стороны, то и дело поглядывали на экран.

– Очень смешно, – сказал гость, дождавшись апофеоза, и жестом попросил Вальда прекратить позорный просмотр. – Вы хотели бы объяснить? – предположил он, все еще глядя на Вальда, и дружелюбно добавил: – Не стоит; я знаю, как создаются такие произведения. Лучше расскажите, какова была дама.

– В действительности? – уточнил Вальд.

– Ну разумеется.

Вальд задумался.

– Влагалище показалось мне несколько длинновато, – сказал он наконец. – Согласитесь, это не очень типично для подобной комплекции. Что же касается его толщины, то здесь я полностью удовлетворен, как вы могли видеть из эпизода с боем.

– О да, – сказал Виктор Петрович. – У таких, типа Венеры Милосской, влагалища наилучшие по толщине. Иногда говорят, что в этом отношении хороши худые, стройные – ну, модели; я неоднократно пытался найти тому подтверждение и в итоге окончательно разочаровался. Да оно и понятно, господа; коли на костях мало мяса, ведь это не только снаружи, но и внутри… с той поры я как вижу этих дылд, гордо дефилирующих по такому вот экрану, так сразу и думаю: бедненькие вы мои, неудачные… вынужденные скрывать свой изъян под маской показной неприступности… А вот когда дама в умеренном теле – это да. Каково было расположение входа?

– Скорее нижнее, чем верхнее, – сказал Вальд. – Для данного способа – вполне, вполне.

– Ага, – кивнул гость. – Сиськи?

– Как вам сказать…

– Неужели дряблые? – огорчился Виктор Петрович.

– Честно говоря, не обратил особого внимания, – признался Вальд. – Я и насчет влагалища-то могу быть не совсем объективен; дело в том, что в силу обстоятельств мне пришлось долго обходиться без женщины.

– Вот как? – насторожился гость. – Как долго?

– Никак не менее месяца.

Виктор Петрович сочувственно покачал головой.

– Да и по поводу данной пленки, – пробормотал Вальд, проводя какую-то сложную аналогию, – я не очень хотел раньше времени вас звать.

– Это правда, – подтвердил Филипп. – Это была моя инициатива… просто, видите ли, я как-то провел ночь в холодном подвале, так что больше не хочется.

– Вы правильно сделали, – сказал Виктор Петрович.

Его фраза заставила Филиппа поморщиться. То же самое мне говорил Эскуратов, подумал он.

– Эта проблема наша общая, – продолжал гость свою мысль, – но вы не должны о ней думать. Ваше дело – зарабатывать деньги, господа. В связи с этим я должен кое-что вам рассказать… и очень удачно, что вы оба здесь – не придется пересказывать и так далее.

Против лома нет приема, подумал Филипп. А так по-мужски, душевно начинался разговор.

– Как вы помните, – обращаясь преимущественно к нему, сказал Виктор Петрович, – во время последней и, кажется, единственной нашей встречи вы пару раз задали мне вопрос, откуда ветер дует. На что я вам со всей прямотой ответил что знал. Я и сейчас знаю не так чтобы намного больше вашего. Готовятся важные события в государстве, вот и все.

– Ага, – сказал Филипп.

– Если б я был политиком, то не преминул бы порассуждать перед вами об исторической миссии и всем таком, – сказал Виктор Петрович. – Но я не политик; я просто выполняю приказы будущих победителей. Думаю, вам тоже стоило бы присоединиться ко мне, господа.

– Но мы же и так ваши, – сказал Филипп.

– Это вы сейчас говорите так, – заметил Виктор Петрович. – А что вы скажете через минуту, когда выяснится, во что обойдется вам это присоединение?

– Не знаю, – сказал Филипп. – А во что?

– В большие деньги, – сказал Виктор Петрович.

– А они у нас есть?

– Да. Они у вас есть.

– А… – спросил Вальд, – извините, а можно узнать, что вы понимаете под словом «большие»?

– Философский вопрос, – улыбнулся Виктор Петрович. – Для каждого человека большие деньги – это, в первом приближении – все, что у него есть. Мы знаем, сколько у вас есть; так вот, нам нужно гораздо больше. Во много раз больше. Но вы же не одни такие у нас – вот, с бору по сосенке… Помните, как царь Петр собрал богачей и сказал: ну-ка, раскошеливайтесь! Будем строить флот.

– Простите меня за возможную нетактичность, – сказал Вальд. – Предположим… это просто мысленный эксперимент, понимаете?

– Да, вполне. Вы хотите спросить, что будет, если вы не захотите раскошеливаться?

– Именно это я и хотел спросить.

Виктор Петрович нисколько не удивился.

– Господа, – спросил он, – а зачем вам деньги?

Вальд ухмыльнулся.

– Виктор Петрович, это длинный разговор.