Исполнение желаний

Локвуд, продолжая смеяться, подошел к буфету и наполнил очередной бокал. После чего, пожав плечами, прихватил графин и вернулся к столу.

– Кузен, какой же ты глупец. Ты думаешь, все исчерпывается какой-то строчкой в книге ставок?

«Ну да, а как же иначе?» Но вслух Хавьер сказал:

– Нет, конечно, но я не понимаю…

– Вот именно, не понимаешь. – От выпитого движения Локвуда стали более раскованными и более развязными. – Последнее время у тебя появилось слишком много увлечений. Мисс Оливер. Пристойность. Твои драгоценные книги. – Локвуд злорадно ухмылялся. – Ты утратил нюх, Хавьер. Ты перестал замечать, что происходит вокруг тебя. А вокруг тебя кое-что изменилось.

Хавьер крутил в руке печать – изящную безделушку из слоновой кости, которую приятно взять в руки, как и все в его доме.

– Поясни.

Локвуд наклонился и вытащил из-под стула, на котором сидел, зашифрованную книгу.

– Я успел побывать в этом кабинете до тебя. Пришел, чтобы вернуть эти записи. Интересная книга, признаю. – Локвуд положил книгу на стол и подвинул ее Хавьеру. – Ты ее до конца прочел?

– Ты знаешь, что нет. Ты стащил ее у меня до того, как я едва успел добраться до середины.

Локвуд улыбался.

– Верно, как я мог забыть? Поскольку в этой книге повествуется и об истории моей семьи тоже, я счел, что имею право прочесть этот труд. Меня главным образом интересовала новейшая история. Относящаяся к тому времени, когда жили наши родители.

– Если у тебя есть, что сказать, говори. Нет, тогда мы можем вернуться к главной теме нашего разговора.

– Но это и есть главная тема. – Локвуд открыл книгу и вытащил листок с расшифрованным текстом, который был засунут под обложку. – Прошу, взгляни.

Хавьер отыскал лорнет и начал читать:

– Красавица леди Анна Уилкс вышла замуж за восьмого графа Хавьера против воли родителей. Брак, по мнению бессмертного Ричардсона, это «высший уровень дружбы: будучи счастливым, он утешает нас в печалях, разделяя их, и в то же время он удваивает наши удовольствия обоюдным участием». Однако ни леди Анна, ни ее супруг, похоже, Ричардсона не читали. Печали их удвоились, а удовольствия уменьшились – как их собственные, так и их семей. Прожив три несчастных года в браке с неуступчивым и невоздержанным в тратах герцогом, леди Анна завела себе любовника из простых. В 1790 году она родила от любовника, но вскоре после родов умерла от родовой горячки, тем самым искупив свой грех. Когда герцог несколькими месяцами позже умер от пьянства, род Хавьеров прервался. Но кому дано об этом узнать? Разве что однажды… об этом узнают все.

Хавьер несколько раз перечитал текст.

– Этого не может быть, – пробормотал он.

Из отрывка следовало, что его мать имела любовника, и что он, Хавьер, приходится тому мужчине сыном. И никакой он не граф.

Хавьер еще раз пробежал глазами текст, в детской надежде на то, что что-то изменится. Но нет, все те же буквы, на все тех же местах.

Маркиз наблюдал за ним, усмехаясь. Хавьер взял себя в руки и вернул листок Локвуду.

– Если предположить, что твоя расшифровка верна, то этот анекдот и вправду занятен.

– Я бы сказал, не просто занятен. Твои родители умерли в 1790 году, не так ли?

– Да. Но все остальное еще надо доказать.

– А доказывать ничего не надо. – Локвуд хищно осклабился. – Кому как не тебе знать, что свету не нужны доказательства, достаточно лишь пустить слух. Ты сам этим долго и успешно пользовался. – Локвуд скомкал листок с расшифрованным текстом. – Ты ведь не думал, что я верю всему, что о тебе говорят, кузен? Верю, что ты всегда честно выигрываешь в карты? Или что ты затащил в постель добрую сотню женщин?

– Никому не дано контролировать слухи, – сказал Хавьер. – Я никогда не утверждал, что все, что обо мне говорят – правда. – Он выронил печать, и она со стуком упала на стол.

– Пусть так, – не унимался Локвуд, – но все же тебе удавалось использовать слухи себе во благо. Ты вошел в высшее общество с полным кошельком, и все, что от тебя требовалось, это окунуться в светскую жизнь с головой. Общество тебя любит, и при этом ты не сделал ничего стоящего, чтобы заслужить эту любовь.

Лицо Локвуда исказила безобразная гримаса, а голос понизился до свистящего шепота. Им владело нечто посильнее раздражения. Сильнее возмущения. Сильнее гнева или даже отчаяния.

Что же это? Ответ прост – ненависть.

Хавьера как громом ударило.

Локвуд, которого граф всегда считал лишь безобидным подхалимом, оказывается не просто завидовал ему, он его ненавидел.

И, судя по всему, ненавидел давно.

Хавьер потер глаза. Да, зрение у него и впрямь ни к черту, если он столько времени не замечал очевидного. Потом провел рукой по волосам. Глупый, ненужный жест. Сколько ни три голову, умнее не станешь. У Луизы мозги куда лучше работают: она бы давно все расставила по полочкам.

– Локвуд, давай по порядку: во-первых, ты ведешь себя как свинья. Во-вторых, ты говоришь, что наше пари тут ни при чем, а дело в том, что ты на меня за что-то обижен. В-третьих, ты считаешь, что эта старая книга оправдывает твое свинское поведение.

Маркиза всего перекосило, но голос у него был вкрадчиво-ласковый.